Ох, уж эти пироги! Или лёгкий флирт, укрепляющий семейные отношения.

снимем бельё! И моё, и твоё...

— Ты думаешь, что тогда мне станет менее стыдно? Не уверена.

— Давай попробуем!

— Не надо!... Умоляю!... Ведь ты же хороший!..

— Да, покладистый, может быть, даже не в меру.

— Нет, нет. Всё в меру, уверяю тебя!

— Ну хорошо, тебе стыдно убедиться собственными руками, в каком я напряжённом состоянии нахожусь. А мне вот не стыдно проверить, какая у тебя температура и влажность там...

Протянув руку ей под подол комбинации и далее под трусики, Леонид начинает перебирать пальцами её срамные волоски... Так как это было уже не первое прикосновение к ним, Саша не находит нужным протестовать и сопротивляться.

— Интересно, какого они цвета? — любопытствует он.

— Рыжие, дурачок!... Доволен?

— Правда? Не обманываешь?

— Хочешь, чтобы я тебе разрешила убедиться в этом воочию?... Ну и нахал! Не дождёшься...

— Надеюсь всё же, милая, что ты не всегда будешь так категорична... А пока позволь мне поцеловать тебя... Где твои губки?

— Вот они, в твоём полном распоряжении...

После некоторого молчания, вызванного затяжным поцелуем, она признаётся:

— Как это у тебя хорошо получается! Особенно, когда наши языки находят друг друга и начинают...

— Повторим?

— Угу!..

Пальцы его тем временем, наигравшись в волю руном на лобковом выступе, двигаются дальше. Саша инстинктивно сжимает бёдра, но тут же раздвигает их, причём гораздо шире, чем они находились прежде. И тут же ощущает, как его палец проникает во врата её плоти.

— Ба, да там, милочка, уже довольно влажно... Трусики не жалко? Может быть, снимем их?

— О, господи! Дались тебе эти трусики!..

— Не трусики мне дались, а те твои губки, которые несправедливо называют срамными и приласкать которые мне как раз и мешают эти чёртовы трусики!

— И ты думаешь, что от них так-то легко избавиться? Там целая система защиты..

— Понятно, словно у атомного реактора... Вот пояс с подвесками, а к тем крепятся чулки...

— Да, броня крепка...

— Но и пальцы наши быстры. Вот уже один чулок отстёгнут, вот другой... Позволь стащить их аккуратно вниз...

— Ну, если только, аккуратно, чтобы не порвать...

— Вроде бы, не порвал...

— Да, в искусстве раздевания ты делаешь несомненные успехи... Надо же, снял, не причинил боли и, кажется, не порвал... Не то, что с лифчиком и юбкой!..

— К лифчику мы, полагаю, ещё вернёмся... А пока можно взяться и за трусики... Помоги мне, приподними одно бедро,... затем другое... Вот так... Пусть там на полу поваляются, а мы займёмся более приятными вещами... Не правда ли?

Осадчая только ещё сильнее прижимается к нему и впивается ему в губы... Внизу у неё всё заполыхало от прикосновений и трения его пальцев. Таз непроизвольно задвигался. И чем дальше, ...тем энергичнее. А ладонь, в третий раз настойчиво пойманная им и приведённая к его причинному место, так там и осталась. Причём пальцы её не долго остаются безучастными к такому соседству, немного погодя они довольно робко пробуют теребить через ткань трусов его напряжённую плоть, а потом