Ох, уж эти пироги! Или лёгкий флирт, укрепляющий семейные отношения.

Не правда ли?

— А ты не чувствуешь?..

— Чувствую, милая... Ещё как!... И всё же, мне бы доставило огромное удовольствие, если бы ты помогла мне переступить порог...

— Но как?

— Возьми ручкой стучащего и введи его в храм сама...

— Что я тебе, проститутка?

— Кое-чему неплохо поучиться и у проститутки... Всё же она профессионалка...

— Не дождёшься!

— Ну хорошо, придётся обойтись без твоей помощи... Итак, как говорят физкультурники, на старт, внимание, марш!..

Саша взвыла от наслаждения, ощутив, как его стержень вошёл в её щель и задвигался в ней туда-сюда, словно поршень в цилиндре. В меру сил (ведь её подвешенные зад и пятки оказались без точки опоры) она пытается отвечать ему не менее энергичными движениями.

— Ты просто прелесть! — только и может она произнести. — Как же здорово!

— Мне тоже... Даже чересчур... О боже!... Прости!..

И останавливает движение.

— В чём дело, милый?

— Ещё бы чуть-чуть, и я бы кончил...

— Ну и что?

— А то, что ты-то ещё не кончила...

— Откуда ты знаешь?... Продолжай, прошу тебя!..

Саша призывно протягивает к нему руки, которые до этого служили ей дополнительными точками опоры, и вцепляется ногтями ему в плечи. Движение поршня в цилиндре возобновляется, становясь всё быстрее и быстрее, всё более и более раздражающим. Разохавшись и разахавшись, она по-прежнему, в меру своих возможностей, старается отвечать ему в им же заданном ускоряющемся темпе.

— Я сейчас кончу! — восклицает Леонид.

Саша в ответ только схватывает его за бока — и не только в порыве страсти, но и из-за опасения, как бы он снова не вздумал прервать столь прелестное занятие. Леонид задёргался, и она ощущает, как из его конца, словно из спринцовки, начинает струйками истекать сперма. Затем он опускает на постель её ноги и, не выходя из неё, прижимается к ней, находит её губы и запечатывает их поцелуем.

— Спасибо, дорогая, мне так было здорово!

— А мне, думаешь, было хуже, дурачок? — вопросом на вопрос отвечает она, крепко прижимая к себе и часто-часто целуя его.

Так проходит несколько минут. Когда же Леонид в конце концов покидает её и возлегает рядом, вытянувшись на спине, Саша прерывает затянувшееся молчание:

— Можно спросить?

— Конечно. О чём речь? Спрашивай.

— Может быть, это не совсем прилично, то, чего я вдруг захотела узнать...

— О каком неприличии можно теперь говорить?

— И всё же... Вот лежу я и думаю: какая я у тебя по счёту?

— Ну, ты даёшь!... А какой по счёту я у тебя, не считая мужа? Неужто первый?

— Почти угадал...

— Что значит «почти»?

— Узнаешь потом. А сейчас удовлетвори моё любопытство.

— Скажу, что первая, не поверишь, что вторая — то же.

— Не поверю!

— Это надо вспоминать и считать...

— А куда нам торопиться? Вспоминай и считай.

Она поворачивается со спины на бок и. опершись на локоть правой руки, левой легонько дотрагивается до его груди.

— Ну же, только не ври, сознавайся, сколько их у тебя было?

— Откровенно, говоришь?... Ну, наверно...

— Штук пятьдесят?

— Да нет, раздели