Юрины жопострадания

тепло и уютно. Юля подалась попой в мою сторону, подав мне сигнал, чтобы не халявил, а работал. Я тут же заработал, не плавно и печально, а как шатун черепановского паровоза прошлого века. Я её так здорово шатунил, хакая и хукая при этом, что она вскоре запела на разные рулады свои песенки, иногда кроя матом, иногда ласково обзываясь, то ненаглядный мой, то сучёночек ласковый.

Немного отдохнув, мы стали трапезничать. Юля прихватила с собой всякой снеди и даже принесла домашней наливочки в четвертушке из-под водки. Восполнив истраченные калории, дама моего сердца внезапно заявила:

— А знаешь, Юра, давай теперь сидя поебёмся? Ты сядешь на нижний полок (мы на нём и сидели трапезничая), а я заброшу ноги тебе на плечи и обуюсь своей пиздой на твой хуй. Моя жопа будет в твоей полной власти... Не, ну, а чё? — разглядывая моё обшокированое лицо, сказала моя любовница, — давай вещи называть своими именами. Хорошо?

— Хорошо, — ответил ей обшарашеный любовник, — я тебя очень хочу выебать, Юльча, до звона в яйцах, — признался я.

Обрадовавшись, Юльча собрала остатки трапезы в платочек, затем она подрочила своей нежной ручкой мой хуй и радостно нанизалась на него своей пиздой, обвив своими прелестными ножками мои плечи.

— Ой, блядь! Здорово-то как! Выеби меня поскорее, мой возлюбленный Юрочка!

Её жопа была в моих руках. Как не выебать? Я с радостью исполнил её желание и ебал со всею страстью, чмокая её сладкое тело куда придётся. Третий раз прошёл в дружеской обстановке понимания и доверия. Юлька материлась без боязни. Не скажу, что это так уж сильно меня заводило, но её очень даже. Она так подпрыгивала на моём члене, что он пару раз выскакивал и приходилось под смех любовников заправлять его туда вновь.

В общем и целом, мы знатно поеблись, приятно, и получили отменное удовольствие. Чуток помывшись по очереди, разбрелись по хатам, досыпать до обеда.

Зная о том, что я мастер на все руки, Юленька позвала меня починить свет у них в бане. Именно поэтому они ей не пользовались. Мишаня укатил домой, попросив Юлино семейство доставить меня в целости и сохранности назад, но на всякий случай, силой всучив мне денег на билет на пригородный поезд.

Свет я починил не быстро, а очень быстро. Покусал все скрутки в коробке пассатижами и сделал, как положено, всё заизолировал. Юлина мамаша смотрела на меня оценивающе, как на потенциального жениха: «Руки золотые, бедноват, худоват. Третье поправимо, — думала она, — откормим, на работу устроим. Чем не пассия для доченьки ненаглядной? Танька (это про старшую), дурында такая, двух мужей сменила — прынца ей подавай!»

— Да будет свет! — сказал монтёр и клацнул выключателем.

Свет был, причём во всех помещениях бани. Танька на меня глядела, кошкоглазась. Ей, видать, нравились парни с золотыми руками. Но уж больно она была стара для меня.

Это я к тому, что с Юлей у меня ничего не вышло. Не сошлись характерами. В любви