Подарок

— Знаешь, что главное в женщине? — строчил Миша, сидя на унитазе. — Спина.

— Спина? — пришел удивленный ответ.

— Да.

— Это новое извращение?

— Старое, как мир. Вот представь: ты видишь обнаженную спину женщины...

— Представила.

— ... Тонкую, гибкую, текучую такую... Это не просто спина.

— А что это?

— Обещание. Ты видишь, что женщина обнажена. Все ее интимное отделено от тебя только поворотом корпуса. Тонкая, зыбкая грань... настолько тонкая, что ты почти чувствуешь вкус этого плода, хоть и не надкусил еще... но, с другой стороны, ты НЕ ВИДИШЬ. А только ожидаешь увидеть... вот-вот, вот сейчас... Бля!

Последнее слово Миша произнес вслух. «Неизвестная ошибка», сообщил ему Firefox.

Вконтакт завис.

Впрочем, надолго злости не хватило: Миша вспомнил, что в постели его ждет Славочка. Теплая, мягкая со сна, голая и доступная Славочка, как это ни удивительно было думать...

Бодро сполоснув задницу, он побежал в спальню.

Славочка еще спала — или, скорее, не хотела расставаться со сном. Вильнув членом, набухшим от одного только взгляда на ее персиковую шею, Миша юркнул к ней.

Они были женаты уже полгода, но Миша до сих пор не мог в это поверить. Это было просто невозможно — что в него, обыкновенного, ничем не примечательного гения, как он говорил про себя, влюбилась такая красотка. Для Миши это был не столько роман, сколько подарок, от которого он, конечно, не отказался, но до сих пор не верил, что ему просто так, за здорово живешь вручили эдакое чудо прямо в постель.

— Блошки, блошки ползают, — бормотал он, проводя пальцами по бархатной спине.

— Ыыыы... — мычала Славочка, не раскрывая глаз.

Миша мял ей ягодицы, будто хотел зачерпнуть их пригоршней и заглотить, как пудинг. Потом не выдержал и сдернул одеяло.

— Ы! — возмущенно мукнула Славочка.

Деликатно, как мог, Миша развернул ее на спину. Какое-то время смотрел на нее, изучая мысок между ног. Потом, сглотнув, взялся раздвигать коленки.

— Ммм... маньяк... — мычал сонный Славочкин ротик.

Кусая губы, Миша смотрел на неописуемую роскошь, раскинувшуюся перед ним. Гладковыбритая щелка маслилась, как по заказу, и сонные соски набухали, будто весенние почки. Славочкин мозг еще спал, но тело уже знало, что его сейчас оплодотворят, и само, не спросясь у мозга, готовилось к соитию.

Секунду-другую Миша разрывался между двумя желаниями — растерзать Славочку в клочья, как волк, и утопить ее в своем безбрежном умилении. Второе победило, и Миша осторожно, как мог, вплыл в масляную щель. Член будто окунулся во влажную глубину персика, терпкого, обволакивающе-сладкого с кислинкой...

Славочка сопела, не открывая глаз. Миша скользил в ней медленно-медленно, нежно-нежно, чувствуя себя козлом в огороде, и потом неописуемо вкусно и сладко кончал в нее, смакуя каждый спазм, каждую обжигающую каплю спермы, влитую в размягченную плоть. Славочка слегка сжимала его своим нутром. Тело ее не двигалось, расплывшись в томных остатках сна...

— Знаешь, для чего сделана женщина? — говорил он, когда Славочка готовила ему завтрак.

— Для чего?

Голос у нее по утрам был теплый, густой, как свежие сливки.

— Для секса, — отвечал Миша. —