Гарри Поттер и эксперимент с волосом Гермионы Грейнджер

более разлитым, тягучим, щемящим.

Поттер тут же положил ладонь на другую сторону груди и нащупал еще один такой же холмик, тоже отозвавшийся приятными ощущениями.

«Я стал девочкой!» — подумал Гарри и, вдруг осознав это, быстро пощупал у себя между ног. Там ничего не было. То есть ему в первое мгновение показалось, что там ничего нет. Но спустя несколько секунд он ощутил непривычную мягкость точно посередине, чуть надавил и понял, что это как раз и есть та самая девичья щелка, о которой столько говорили близнецы Уизли. Давление его пальцев отозвалось новым ощущением удовольствия. Оно немного отличалось от прикосновения к груди. Он надавил еще раз и понял, что оно слагается из нескольких ощущений, разных, индивидуальных и очень приятных.

Наконец, Гарри удалось выпрямиться, и он смог посмотреть в зеркало. На него смотрела Гермиона. Ошарашенная, изумленная, но все та же Гермиона. «Какая же она красивая!» — подумал Гарри. Поправил длинные волосы. То есть он подумал, что он поправил волосы, но прикосновение к ним вызвало новую гамму приятных ощущений. Он закинул волосы назад, провел по ним растопыренными пальцами. Было приятно, черт побери! Конечно, намного слабее, чем от прикосновения к груди, но, все же, приятно! Убирая руку, он случайно коснулся уха и почувствовал, что и это приятно. Интересно, было хоть какое-нибудь место на теле Гермионы, прикосновение к которому не вызывало сладостных волн?

Гарри распрямил плечи и попробовал ощутить свое новое тело. Балахон был явно не по размеру, намного больше, чем нужно. Поттер чувствовал, как бьется сердце, часто и сильно, чувствовал жар в груди, чувствовал, что губы пересохли. Удивительно, но воздуха не хватало, и приходилось немного приоткрывать ротик. Еще одной странностью было то, что веки казались какими-то тяжелыми и постоянно норовили опуститься. В самом низу живота («в щелке!» подумал Гарри, хотя это было глубже и более разлитым) было как-то горячо, там пульсировал какой-то узел. Его пульсация отдавала в грудь тянущими сладостными ощущениями. «Неужели девочки постоянно так ходят? — подумал Поттер.

Он провел рукой по груди, опять почувствовав удовольствие и какую-то слабость, спустился на животик, ощутил, какой он удивительно плоский, и достиг пространства между ножками. Балахон немного мешал, но, все же, прикосновение к щелке отдалось по всему телу волной необычного удовольствия. Поскольку пальцам ничего не мешало, Гарри и не заметил, как его ладонь оказалась совсем между ногами, как бы поддерживая туловище снизу. «Попка!» — подумал он и резко подобрал балахон. Он все еще был в своих брюках. Они были слишком широки.

Поттер повернулся к зеркалу спиной и попытался рассмотреть себя, оттянув ткань вперед. Он увидел чудную попку, попку Гермионы, обтянутую слишком узкими штанами. Проведя ладонью по ней, он уже без удивления обнаружил, что прикосновение и к попке вызывает волну удовольствия. Попка была сумасшедше прекрасной на ощупь, круглой, упругой, как мячик, тугой.

— Уф! Вот это да! — пробормотал Гарри и услышал голос Гермионы, хриплый, какой-то слишком мягкий, немного прерывающийся.

Новая мысль