Гарри Поттер и эксперимент с волосом Гермионы Грейнджер

Но это было приятно. Постепенно невидимые силы спустились на спину. Гарри замурлыкал от приятных ощущений. Он тяжело осел прямо на пол, на ворох одежды. Но и этого было мало, и он лег на спину. Хорошо, что пол в ванной комнате девочек подогревался!

У мальчиков при «онанизмусе» их членом от начала и до конца занималась как бы одна сила. Тут Гарри удивленно почувствовал, что к поглаживаниям спины и попки вдруг присоединились поглаживания груди. Непроизвольно Поттер пошевелился, пытаясь совладать с новыми волнами удовольствия, рождавшимися в теле Гермионы. Грудь сжимало, толкало вверх-вниз, гладило. Ноги согнулись в коленях. Их почему-то очень хотелось расставить, развести в стороны, сильно, так, чтобы было больно.

Тут к двум присоединилась и третья сила, которая стала легонько теребить оба соска. И будто бы даже посасывала их. Тут уже Поттер явственно услышал свой стон. Это было в диковинку — какой бы удачный «онанизмус» он не применял, обычно все проходило в полной тишине. Разве что в последний момент было тихое короткое постанывание. Сейчас же хотелось стонать постоянно. И громко.

Но и это было не все. Четвертая сила мягко прикоснулась к щелке. Непроизвольно ноги Гермионы раздвинулись. Новое прикосновение — и Поттер уже сознательно широко расставил ноги.

Удовольствие было просто диким, невыносимым. Оно пронзало все тело, затуманивало разум, уносило из реальности. Актер, чей образ преследовал Гарри несколько последних минут, целовал Гермиону. Нежно, мягко. Его руки легли ей на грудь, но не грубо, а будто прикасаясь к драгоценности — осторожно и ласково.

Движение силы на щелке усилились. Она гладила складки, изредка касаясь щелки у основания пуговки или даже нежно проходя по ней самой. Но и этого было мало. Появилась еще одна сила, которая легко обогнув перегородку на входе, проникла внутрь влагалища. Она мягко, едва заметно, заскользила от входа куда-то очень глубоко, толкая тело девочки изнутри, заполняя его, расширяясь, потом шла назад и опять вперед, при этом медленно разрастаясь, становясь с каждым движением все больше и больше, превращаясь из тонкой палочки в цилиндрик, а из цилиндрика в большой, толстый стержень.

Тело Гермионы извивалось, ее таз ритмично подавался вверх и возвращался обратно на пол, из ротика вырывались стоны.

Актер был уже голым. Его прекрасный сильный член уверенно торчал вверх. На мгновение мелькнул сам Гарри, тоже голый, тоже с торчащим членом, с обнаженной головкой и каплей белесой жидкости на ней.

Актер ласково, нежно положил Гермиону на мягкие шелковые простыни. Он поцеловал ее грудь (неведомая сила, занимавшаяся грудью, тут же сжала ее немного сильнее, а другая сила сделала сосательное движение на обоих сосках). Его сильная мужская ладонь легла на щелку девочки и ласково, с любовью погладила ее. Сила, которая была внутри влагалища, уже увеличилась настолько, что с силой растягивала плоть. Сила уже не могла просто скользить по стенкам — слишком сильно она расширилась, слишком плотно она к ним прилегала. Она лишь двигалась вместе со стенками плотно облегающего ее лона.

Поттер уже совершенно