Гарри Поттер и эксперимент с волосом Гермионы Грейнджер

посмотрел на себя в зеркало. Розовые пятна на коже спустились теперь еще ниже и теперь захватили и грудь. Ротик тяжело дышал. Он поймал себя на том, что облизывает пересохшие губы. Глаза казались полузакрытыми, даже несмотря на то, что он, вроде бы, глядел прямо перед собой.

Будь у Гарри член, он бы сразу понял, что возбужден. Ошибиться невозможно — если член стоит, значит возбужден. А сейчас, лишенный этого компаса, Поттер никак не мог понять своего состояния. Он даже подумал, что возможно, оборотное зелье подействовало как-то не так, и он задыхается и покрывается пятнами именно из-за этого.

Пришло время выполнять свой план. Гарри хотел в обличьи Гермионы прийти к Рону и попробовать с ним от ее имени объясниться. Он поднялся, чтобы одеться, и понял, что тело его почти не слушается. Слабость охватила его. Ноги подгибались. Глаза непроизвольно закрывались. Поттер рухнул обратно на табурет.

«Что же это со мной?» — подумал Гарри. В его голове роились почему-то образы всяких мужчин, знаменитостей мира волшебников и мира маглов. Все эти мужчины были почему-то с обнаженными торсами. Иногда перед его глазами вставали образы только что виденных профессора Снегга и Перси, тоже с голыми животами. Мелькнул Рон, таким, каким Поттер видел его в раздевалке — полностью голым и почему-то кажущийся красивым, в смысле, сексуально красивым. С удивлением Гарри увидел и себя, тоже голого и тоже щемяще сексуального и привлекательного. В конце концов, из всего этого роя мужчин выделился один, знаменитый киноактер из мира маглов. Актер обнимал Поттера и жарко шептал ему на ушко что-то очень романтичное.

Гарри потряс головой и опять попытался встать. Он добрел до своей разбросанной одежды, чувствуя, как каждое движение отдается в теле новыми волнами приятного чувства. Пальцы нащупали волшебную палочку. Поттер поднял ее и остановился. Какое заклинание произнести? По наитию, а, может, не совсем понимая, что делает, Гарри пробормотал «онанизмус» и взмахнул палочкой, указав на треугольничек волосиков внизу живота. Ничего не произошло. Поттер произнес заклинание четче и тщательно произвел движение палочкой. Опять ничего не произошло.

«У девчонок другие заклинания!» — вдруг вспомнил Гарри. Когда-то Поттер обнаружил в библиотеке трактат средневекового волшебника Оргазмуса «О волшебниках и волшебницах». О волшебниках там было немного — метра два текста, а вот о волшебницах — все остальное, метров сорок, не меньше. И, как назло, Гарри, лишь краем глаза взглянув на раздел о юных волшебницах, читать его не стал. «Что же там было?» — наморщил Гарри чудный лобик Гермионы. Он помнил, что там было два или три заклинания, которые он успел прочесть.

— Масибацио! — сказал он и взмахнул палочкой.

Ничего не произошло.

— Пастурбацио!

Опять ничего.

— Мастурбацио!

Едва он закончил взмах волшебной палочкой, как вдруг ощутил движение знакомых по «онанизмусу» неведомых сил. Только, к его удивлению, они не набрасывались на тело со всей мощью, а легонько касались его. И вместо того, чтобы заниматься щелкой (как они занимались членом у мальчиков), они ласково гладили шею, уши, лицо.