Как Иван-царевич любовь свою отыскал. Часть 2

правда придётся старуху ласкать? Неужели Василисушке своей изменить придётся?

И тут дверь распахнулась. К царевичу шагнула хозяйка. Иван просто остолбенел, забыв про свой стояк, и с удивлением воззрился на неё. Не старуха вовсе, а женщина средних лет. Вполне себе приятная: гибкий стан и стать — всё при ней. Из-под белого, с красной вышивкой, холста головного убора выбиваются рыжие кудри. А грудь!... Иван зажмурился.

— Ну, чего застыл? Да, я Баба Яга. Собственной персоной.

Она прошлась, покачивая широкими бёдрами. Кокетливо поправив косыню, повязанную на голове, сказала:

— Да, да... Она самая. Ожидал старуху увидеть? Хм. Брешут обо мне много. Какая старуха? Триста годков всего. Самый смак. Или не так? — она уставилась на Ивана с подозрением.

— Так, так, конечно, — поспешно заверил тот. — Вы... такая... э... красивая женщина.

Эх, кабы не кручина по Василисе, приударил бы он за лесной бабой. Но сейчас образ ненаглядной супруги затмевал собой всё.

— Вот! — она подняла вверх тонкий палец с золотым длинным ногтем. — По-вашему, по-человечьи, мне едва тридцать. Какая старость?

— А как же? — хотел было спросить Иван, всё ещё не веривший в чудесное превращение карги в смазливую бабёнку.

— Да не старуха я, Ванюша, не старуха. Сейчас ты мой истинный облик видишь. Только перед незнакомцами маскируюсь. А то, знаешь, мало ли кто тут по лесу шастает. А я — женщина порядочная и первому встречному на шею не бросаюсь, — она лукаво подмигнула царевичу. — Но ежели уж такой красавец, как ты, то почему бы не броситься? Ну, как? Попаришь меня, веничком?

Молодая Яга пронзительно посмотрела ему в глаза.

— Попарить, это конечно можно, — отвечал тут Иван: — Отчего бы... ээ... не попарить? Но вот что касается всего остального, то этого, Яга-красавица, у нас с вами быть никак не может, — Иван решительно развёл руками и присел в лохань, чтобы скрыть срам, всё ещё стоящий.

— Почему это ты мне отказываешь? — баба с подозрением прищурилась.

— Потому что есть у меня законная жена, — быстро отвечал Иван. — А я человек принципиальный.

— Ой, да все вы принципиальные, — отмахнулась Яга, присаживаясь на лавку: — А что ж у такого принципиального елда напряглась?

— То от мыслей о жене моей, — краснея, признался царевич, — вспомнил её...

— Любишь Василису, значит? — Яга будто изучала его. — Да ты не удивляйся, я ж всё-таки не простая баба, а Баба Яга. Мне кой-чего знать полагается. Так что ты, давай, не стой столбом, а веничком помахивай и потом в избу вертайся. Да и поговорим с тобой, потолкуем. И не робей, парень, не робей! Проверяла я тебя, — она улыбнулась кокетливо. — Ты устоял, не позарился на прелести мои. Значит, можно тебе довериться.

С этими словами она ушла. Иван кое-как сполоснулся, натянул одежду, да пошёл в избушку. Яга поджидала его.

— Садись, — она кивнула на лавку. — Давно я тебя жду, Ваня.

— Вы, меня? — удивился царевич. — Я ж, вроде, мигом.

— Да не о том я, — она поморщилась. — Я к тому, что много годочков тебя