Ох, уж эти пироги! Или лёгкий флирт, укрепляющий семейные отношения.

мужики, не успеешь на минуту за дверь по делам выскочить, а они уже хватаются за бока подруги!

Эти слова принадлежали появившейся на кухне Клаве. Услышав её голос, Саша оборачивается и, словно испугавшись, падает в объятия Ивана.

— Ой, держите меня! — взмолилась она, повиснув у него на шее. — Сейчас мне плохо станет...

— Вот так, они даже моего присутствия не стесняются! Опусти её на потаскун старый! И возьми у меня из рук этот противень!... Поставь его на стол... Будь он проклят с этими чёртовыми пирожками!..

— Ах, они уже и чёртовы!... Нет, взгляни, Ваня, ничего, румяненькие, не подгорели... А мы то уж думали, что ты там дрыхнешь и что пирожки тю-тю, в угольки превратились... Что так долго?

— А, долго рассказывать...

— Нет уж, расскажи пожалуйста, что там с тобой такого приключилось... Нам всё равно делать нечего... Вот, следим, как доваривается вторая порция крендельков... Помешивай, Ваня, не забывай об этом...

Клава подходит к окну и смотрит в темноту, простёршуюся за его стёклами.

— Вон уже кто-то и на работу бежит, — замечает она и спрашивает: — А сколько времени?

— Уж скоро шесть, — отвечает Иван. — Саша завтрак, было, собралась готовить и полезла за кофе...

— Да, было, собралась, — подтверждает Осадчая. — Но теперь побегу к себе... Может быть удастся часок вздремнуть...

— Иди, иди, отдохни, — соглашается Родина. — Мы уж как-нибудь без тебя справимся... Встречаемся, как обычно...

Как обычно — это значило, что ровно в 8.30 они выходят из подъезда и идут на железнодорожную платформу Лось. Так было и на этот раз.

— Ну как, удалось вздремнуть? — участливо спрашивает Родина.

— Как бы не так! — ворчит Осадчая. — А где твой Иван?

— Он уже ушёл, чтобы попасть на предыдущую электричку. Ему надо быть на работе пораньше.

— Вот здорово!

— Да, поговорить можно... И как ты только такого мужика захомутала?

— Что, хороший? Тоже отведала? Нахалка!..

— Да будет тебе! У тебя муж молодой ещё, а у меня 60-летний старик... Ты забавлялась полдня, а мне не перепало и часика из-за этих чёртовых пирожков... И как он тебе понравился?

— А тебе?

— Ничего... Не прочь была бы и повторить всё это... Но разве ещё раз такой случай представится?... Ты, я вижу, раз сердишься на меня, думаешь точно также...

Подруги поднимаются на платформу и первым кого видят, — Родина.

— Ты чего не уехал? Опоздал что ль?

— Да нет, втиснуться не сумел. Из Александрова, народу, как огурцов в бочке... Придётся ехать вместе. Но от вокзала я побегу, тороплюсь больно...

— Беги, беги... Не споткнись только о шпалы, не спавши-то... Под поезд не попади...

У них самих-то время было, и они, выйдя из последнего вагона, не торопясь отправляются в десятиминутный путь по шпалам...

— Ну, давай, выкладывай, Осадчая... Я тебя за такую скромницу принимала... Видела, что ты глазки на него положила... Но чтобы на такое отважиться!... Думала, — так, лёгкий флирт... А она, надо же!... И давно вы встречаетесь?

— Вчера в первый раз... И, наверно, в