Комбайнеры

почувствовал, что если он сейчас не встанет, то через пару рюмок этого не произойдет точно. Он вышел на балкон и закурил. В голове стоял шум, как в переполненном троллейбусе. Вид был, как будто с колокольни, но колокола, к счастью не было. Ему очень понравился этот вид, так не похожий на те, что он привык лицезреть в городе. Вдруг Андрей почувствовал, что чьи то руки, на вскидку женские, медленно стали обхватывать его, словно тиски. Андрей развернулся и с трудом сфокусировал взгляд на нескромной девчонке. Такой же хмурый взгляд был и у ее глаз.

«Вроде Ксюша», — подумал Андрей и тоже обнял девчонку.

— Андрей, мне плохо, я умираю, — с трудом сказала она и

клюнула ему в грудь.

«Где-то я уже это слышал...» — подумал он.

— Не умирай, Ксюш, еще вино не кончилось. Мы еще погуляем с тобой, угу?

Вместо ответа Ксения подняла голову, вопросительно глядя на парня и замерла в ожидании. Андрей смотрел на нее, словно на партнершу в бальном танце. Сквозь круговорот вина в голове, он видел ее маленькие губы, накрашенные серебристой помадой. Их лица все приближались друг к другу, Андрей ощутил ее ровное, чуть учащенное дыхание. Вдруг легкое, как бы невзначай, прикосновение их губ заставило Ксюшу вздрогнуть, она сильнее обняла парня и прижала к себе. Маленькое касание превратилось в страстный поцелуй. Вся помада с губ довольной девушки быстро растворилась во рту у Андрюхи. Андрей признался себе, что вкус ее губ отличается от того, что он привык вкушать. Он был менее выразительный, зато вкус помады был прекрасен. Андрей добросовестно, миллиметр за миллиметром изничтожил кропотливый труд девчонки в области косметики. Ее язычок был мягче Таниного, он словно сдавался без боя, предоставляя возможность противнику господствовать в женском лагере.

На балкон вышел Виля.

— Корень святой, что я вижу??

Молодые засмущались и, казалось, капельку протрезвели.

— Мать моя, корневая система, — председатель еле стоял, —

Андрей, подлый корень — искуситель, теперь ты должен жениться на ней, а то Мерс не дам, будешь на «Яве» корни считать. Андрей весь покраснел, но за него впряглась Ксюша.

— Дядя Вилен, это я его совратила, он упорно сопротивлялся, но было бесполезно.

— За это надо выпить, а то корень отсохнет.

Они сели за стол, и праздничная фиеста продолжилась. Андрей все больше и больше терялся и уже совсем не соображал. Снова чьи-то жаркие губы, Какие-то песни из другой комнаты, темнота, голоса, все... Андрей упился в жопу.

Под утро страшная головная боль заставила Андрея проснуться. Незнакомая комната, незнакомая обстановка. Он попытался встать, но попытка не увенчалась успехом, в голове шла Куликовская битва. В комнату вошла смурная Ксюша и села рядом с Андреем.

— Проснулся?

— Ага!

— И я только что... Теперь я точно умираю, — еле выговорила она и свалилась рядом с Андрюхой. Они оба обреченно смотрели на потолок, представляя из себя подобие двух трупов. Дверь открыла Октябрина Авроровна.

— Ах, детишки, видите, пить вредно. Вы не смотрите на этого толстого балбеса,