Солдатская любовь

Ну что, Леха. Пойдем, вдарим по пиву. Я сегодня стипуху получил. Чего ржать то.

Заставами генералы не командуют. На заставе капитан — царь и бог! А поэтому пенсия у меня капитанская. Ноги не протянешь, но и широко не шагнешь. Значит стипуха. Век живи и век получай, как студент.

Да я и сам сегодня только кружечку, не больше. Горю желанием к Нинке сходить, пару палок бросить. А посему надо еще бутылочку Шампани и коробочку конфет, которые получше, купить. Без этого никак не получится. Дубина ты строеросовая! У меня то получится, а у Нинки нет. У бабы оргазм только после хорошего подарка появляется. Усек, пупсик задунайский. Дежурство то сдал? Ну, тогда двинули...

Так вот прочитал я сегодня рассказик одной бабы. Фамилия еще у нее очень интересная. Да не в этом дело. Вспомнил тут одну историю. И про себя тоже... Ничего я коротко. Не буду долго сопли по стеклу размазывать.

Дело в первую мировую было. Да не хрен ржать. Какой к черту очевидец. Моего бати и то в проекте не было.

В общем, на Марне или около Седана, суть дела не в том. Фронт стабилизировался намертво, войска стали в землю зарываться, а для разведки это не сахар и не мед. Разведка это что?

Правильно. Глаза и уши. Грамотный ты, однако. Разведка еще и ноги.

Разведдонесение, еще и доставить надо. Радиосвязи в то время, в больших масштабах, само собой не было. И данные агентурной разведки через фронт таскали связные. Вот с этого все и начинается.

В отчетах полковой разведки о нем упоминали как о Ярвине Грау. Через линию фронта они ходили вместе с Молчаливым ефрейтором. Как звали Молчаливого ефрейтора не ведомо, по должности ему клички не полагалось. Молчаливый ефрейтор звал напарника Ярви и всячески опекал.

Был еще Гауптман. Из бывших учителей. И как все учителя — большой зануда. По вечерам он садился около Ярвина и начинал «бесконечную жалобу на жизнь». Он жаловался на то, что его фрау Лотта вовсю гуляет с лавочником. Жаловался на то, что не может получить краткосрочный отпуск и набить морду этому рыжему, толстому скоту, который закосил от фронта прикрываясь липовой грыжей.

Ярвин Грау закрывал глаза и изредка кивал, делая вид, что слушает. Ну и хрен ли отпуск. Он на фронте уже больше года, и не разу в увольнении не был.

Больше года, на фронте это по любым меркам «до хрена». И не только в первую мировую. Продолжительность жизни взводного меньше трех месяцев, а рядового, от наступления до наступления.

Мечтать не вредно, ребят хоть в увольнение отпускали в ближний тыл, до солдатского борделя. А ему — «не положено»! А впрочем, многим бордель и бабы были по барабану. Может из-за нервов, у многих не то чтобы не стоял, вовсе не поднимался. И тогда они просто надирались до поросячьего визга и шли бить морду саперам, и всем кто под руку подвернется.

Так вот, о Молчаливом ефрейторе. Вначале линия фронта