Солдатская любовь

весна одним словом. В виду такой погодной благодати, мои ребятки задачу моментом выполнили, возвращаемся не спеша. По пути на масенькое озерцо завернули. Так, мелкая лоханка метра три на четыре. Вода в него из трещины целебная сочится, на солнышке прогревается. Для ног истерзанных кирзовыми сапогами, самое то. Любые застарелые болячки, как рукой снимает. Расположились. Организовали наблюдение. Пацаны ножные ванны принимают, а я малость прилег.

Сомкнул глаза на минутку и чувствую запах. Тихий такой, волнующий. Как будто звезды в ночь на рамадан колышутся. Духи есть такие «Ночи Исфахана». Что-то отдаленное. Нет, не то, пожалуй...

Смотрю, ребят у озерца уже нет, а подходит к нему темноволосая гурия с медным кувшином, и так ладошкой по воде, шлеп, шлеп... Кувшин наполнила и своим отражением залюбовалась. Еще бы не залюбоваться! Уж я то в этом толк знаю.

В те времена исламисты разные тихо по углам сидели, и девушки востока лица не слишком прятали. Ровно настолько, чтобы глаза из-под ...платка поярче стрельнули.

Смотрю моя кызымочка оглянулась, точно украдкой, нет ли кого. Обувь сбросила и шагнула в воду. Водичка теплая, точно парное молоко, и с каждым шажком она длинный подол своего шелкового платья все выше приподымает. Зашла, чтобы вода до колен, и вдруг решительно задрала подол до пояса, прихватила его одной рукой, а другой...

У меня аж дух перехватило. Как там дедушка Крылов — «от радости в зобу дыханье сперло»! Сперло, еще как сперло, потому что такой красоты, я никогда и ни где не видел. Может это и вправду видение райской гурии было, так это говорят исключительно для правоверных.

Уже коленочки были верхом совершенства, а выше такие стройные, изящные бедра. А попочка! Полцарства отдать можно за возможность гладить такую нежность. Моя юная гурия слегка присела, и как ни в чем не бывало начала плескать из ладошки на эти божественные бедра, затем принялась подмываться. Да, да подмывать свой голый, чистый лобок и было хорошо видно, как тонкие пальцы унизанные перстнями скользят вдоль набухших губ, исчезают между ними, делают нервные, возбуждающие движения. Затаив дыхание, я следил как она плещет воду на ягодицы, и не столько моет сколько ласкает их и между ними. Слегка нагнувшись, она ласкающими движениями вымыла промежность, понежила коричневое, сожмуренное отверстие ануса и решительно принялась обрабатывать его изнутри, набирая пригоршней воду и поливая этот алтарь влюбленных. Причем ее палец без видимых усилий исчезал в глубине, делая такие же ритмичные движения, как и впереди. Голову могу отдать на отсечение, она «кайфовала от души», как говорили мои солдатики, причем я даже слышал, что она постанывает от удовольствия.

На меня точно столбняк напал. Я следил, как она, поддавшись внутреннему порыву, окончательно сбросила чертово платье, и осталась в кружевном французском бюстгальтере. Она швырнула платье, пролетевшее томной восточной птицей, на камни. Следом отправился бюстгальтер после чего она, закрыв глаза, присела в теплую воду и принялась откровенно ласкать себя. О, ее груди.