Солдатская любовь

что ее солдатик с соседней части после получаса знакомства объездил, и отодрал прямо в скверике около нашего КПП. Конечно, жаль малость, уж очень горячая деваха получилась бы, заводная.

Так вот, я тебе о Ярвине еще не все досказал.

После отпуска, дела совсем хреново пошли.

Французы совершенно осатанели. Придумали совсем непроходимую колючку. «Спираль Бруно» называется. И проходы на болотах затянули. По сравнению с этой спиралью минное поле, что тебе райский луг. Саперы, едят их мухи, тупые пошли. Не соображаю не хрена, как и что. Молчаливый ефрейтор сам с ними лазил, и его опять зацепило. Стал совсем хмурый и невыносимый. Он и раньше то к Ярвину особой любви не испытывал. Заботился о нем так словно это не боевой товарищ, а вверенный ему «машин геверен», который протереть и смазать, чтоб не заедал во время стрельбы. Ну и хрен с ним с ефрейтором. Ярвина французы куда больше беспокоили.

В последнее время он наловчился проползать не по болотам, а около самых пулеметных гнезд, в мертвой зоне. И вроде бы все пока получалось, только от французов того и жди новой подлости. Очень уж коварная нация. Да и Молчаливый ефрейтор видимо понял, что «дело в швах» и без крайней надобности на связь его не отправлял.

А французы, сердцееды хреновы, точно, удумали. Одним словом, мужик мужика видит издалека. Как они его психологию, раскусили?

А дело в отсутствии баб на фронте. Похоже, в первую мировую с этим делом было еще строже. Вроде как у нас на Памире. Война дело сугубо мужское, как впрочем, и военная служба. Представь, вот тебе в поиск идти, или хотя бы в наряд. Представил? А баба. У нее положим месячные, течет из нее как из худой канализации, а неделями не то, что подмыться, морду сполоснуть нечем. И другие женские факторы. Ну, представил?!

Так вот, о Памире.

Из-за этой службы мы со второй женой и расстались. Знаешь, почему у Карлссона жены никогда не было. Потому что жил на крыше. А редкая баба на крыше проживет. Даже на «крыше мира». Вот и поехал я на Памир совершенно свободным человеком. Только на хрена мне та свобода, если баб на заставе раз два и обчелся, а «свободных баб» вообще нет. Как-то не с руки у подчиненных жен отбивать, да и ради чего бабы должны давать направо и налево.

И второе, не менее дерьмовое обстоятельство. Я высоты не переношу. Даже сейчас. Гляну с балкона седьмого этажа, как за яйца кто хватает. А там Памир. Вот и взялся я истреблять этот свой недостаток. Солдат гоняю по скалам, и сам следом. Натренировались, что твои скалолазы экстремалы. Только с тех пор мои спиногрызы, в моменты душевной непроходимости, за глаза, стали звать меня не батей, а горным козлом. Ну, это так, под горячую руку. Не может отец командир бесконечно добреньким быть.

В тот день занимались мы проверкой и ремонтом «технических средств». Тепло, солнышко светит,