Возвращение

к купе проводников, он замер, как будто его хватил паралич — в проходе стояла его первая грудастая с пышными формами баба, одетая в железнодорожную форму. Рядом на полке спала красавица со стройной фигурой его вторая кусачая подруга. Во все зубы, улыбаясь, баба представилась: «Маша. Заходи к нам» Отодвигаясь к столику, присела на свободную полку. Хотя Колька не видел ночью её лица он сразу её узнал. Разглядывая её лицо в упор — присаживаясь рядом — он отметил про себя, что она старше его лет на десять, но в его купе вела как молодая самка, жаждущая самца в период течки. А сучка, которую он ночью держал на поводке — была ещё сущий щенок.

Молоденькая, не старше девятнадцати лет — Лиза. Так её представила старшая блядь. Как доложила Маша, живут они в Энске. Лиза не замужем, а у неё муж инвалид. Ловушку для мужиков придумала старшая и пользуется седьмой год. В купе, отведенном для их отдыха, она подсаживала освободившихся голодных до женского пола бывших зэков. Когда всю ночь, а когда и сутки она становилась счастливой. Но были обломы, рассказывала Маша, потому что большинство зэков её возраста были на уровне мужа. Недавно ей дали помощницу.

Она предложила ей принять участие в её изобретении, и ей тоже понравилось. Мужики после тюрьмы чистые на предмет заразы и без комплексов, рассказывала проводница. — Я таких самцов люблю. Иногда и после поездки встречаемся. Тут же в вагоне.

— Иди к себе, я тебе чай принесу. А хочешь покрепше? — лукаво подмигнула Маша.

— Я не против, только без... — Взглядом указывая на член, давал понять Колька.

— Что ты, я ж на смене. Да и ночи мне хватит на целую неделю. Спасибо. — Наливая кипяток в стакан, проговорила довольная толстушка.

Колька сидел в купе, дожидаясь, когда его первая женщина после отсидки принесёт обещанное. Поглядывая в сырое окно со стекающими по стеклу мелкими каплями осеннего дождя, он вспоминал Анну. Думал, что ждёт его Анна голодного и страстного после долгой разлуки мужика. Думал: хватит ли его усладить её пыл, как это было всегда при встрече. Неожиданно мысли прервала пышная в белом переднике проводница.

— Ну что милый, давай подкрепляйся. До Энска ещё четыре часа.

На столик перед Колькой она поставила поднос с красиво нарезанной копченой колбаской на блюдечке, на другом блюдце красовалась горка чёрной икры. Бутерброды — масло на булочке — лежали на белой салфетке. По середине стоял графинчик с водкой и рюмкой одетой на горлышко. Чуть с боку стакан, в расписном подстаканнике заполненный до краёв густо заваренным чаем. Поворачиваясь лицом к Кольке, её выпирающие груди, упёрлись сосками ему в лицо. Ухватившись за них обеими руками — Колька стал большими пальцами вдавливать соски.

— Успокойся. Лучше обедай. Авось дома ждут, набирайся ...сил, — отстраняясь от Кольки, говорила Марья. — Мне работать надо, если хочешь Лизу — сейчас позову. Она будет рада.

Колька глубоко дышал, отвернувшись от пышных форм проводницы, ели выдавил: — «Нет». Стараясь не думать,