Дежа вю

что ноги скованы наручниками. Пришлось позвать Сержа.

— Просто я хочу поухаживать за тобой, дорогая, а кандалы делают тебя беспомощной.

Он взял Элизабет на руки и отнёс в ванну умываться...

Почти весь день Элизабет провела в кровати, они много раз занимались любовью, Серж трогал её украшения, причиняя небольшую боль, иногда она просто играла с цепями.

Вечером Серж снял кандалы и проводил Элизабет до такси.

Жизнь Лены у Элизабет стерла и дни и ночи. Лена не имела ни малейшего представления о времени.

— Всякий раз, когда я застану тебя сидящей без дела, я буду тебя наказывать, — так предупредила Элизабет Лену. И она держала слово, ведя точный учет часам, которые Лена проводила, наслаждаясь своим телом самостоятельно.

Если же Лена слишком долго спала по утрам или же проводила много времени за туалетом, её подвергали немедленному наказанию Она обязана была проводить время в постели, подвергаясь интенсивному обучению и в строгом ритме, таком, какого она не знала до сих пор.

— Будь ненасытной, — так увещевала её наставница, и, к великому изумлению, Лена такой и становилась.

И ещё она говорила:

— Я могла бы перенести, если бы ты сказала что больше не хочешь заниматься любовью,, но я бы тебя убила, услышав, что ты отказываешься от мастурбации.

Элизабет заставляла свою узницу ласкать саму себя до изнеможения. Потом она вытягивалась на её неподвижном теле, и тёрлась о её ноги, её живот, грудь, лицо, пока сама не оказывалась в сладком обмороке.

Порой она ложилась на спину, закинув руки за голову, и Лена приникает к ней. Бутон плоти Элизабет, выпуклый и твёрдый, вырастает от прикосновения языка Лены, и та подолгу держит его во рту.

И так они сливаются по два, по три, по четыре раза в день.

Лена принимала душ, смывая дневные заботы и проблемы. Кандалы позванивали в такт движений. Она привыкла к ним, и железо стало уже давно её частью. Браслеты не натерли ноги, цепь была привычной, и Лена уже иногда стала забывать о ней. Элизабет зашла к Лене в тот момент когда та уже вытиралась.

... — Ты готова? — Тогда пошли...

Подвал был холоден. Лену привлекло кольцо, вмурованное в стену на уровне груди. От кольца шла длинная цепь. Элизабет поставила Лену на колени и обернув цепь вокруг шеи замкнула замок.

— Ну как? Тебе должно понравиться. Ты же рабыня, моя рабыня. Сегодня ты провинилась, и поэтому посидишь на цепи. Как и положено рабыне. В следующий раз будешь ласкать меня лучше.

Элизабет ушла, а Лена осталась сидеть около стены с нетяжелой, но позорной цепью на шее.

Утром продрогшую Лену Элизабет отковала от стены и тут же, в подвале, заставила себя вылизать.

После обеда Элизабет надела Лене железный ошейник.

— Носи, дорогая. Удобно, не правда ли.

... Оставшись одна Лена решила посмотреть телевизор. Усевшись на диван она взяла в руки пульт управления. Но смотреть на экран телевизора не было ни сил, ни необходимости.

Желание, сильное и непобедимое, как никогда раньше, охватило её. Она зажала