Платить не буду!

А после этого поблагодарить.

— Да, господин! — И слезы потекли с новой силой. — Мне искренне жаль, что я ослушалась вас и проявила неуважение, я прошу вас о наказании за это!

Владимир Петрович сиял.

— Хорошо, я накажу тебя, зайчик. Накажу. Прими свое наказание. Тебе казалось, что пробка распирает твою попку, но сейчас я покажу тебе, что такое настоящее распирание!

Катерина заплакала в голос. От унижения, предвкушения мук и обиды.

— Тебе обидно? Говори правду!

— Да, господин!

— Скажи, я говорил тебе условия игры?

— Да, господин!

— Ты добровольно пошла на это?

— Да, господин!

— И что теперь я должен сделать?

— Наказать меня-а-а!

— Так на кого же ты тогда обижаешься?

— На себя!

— За что?

— За то, что нарушила правила, не послушалась вас, господи-и-ин!

— Так прими же наказание, зайчик, прими!

И он открутил что-то в пробке, которая торчала из попы. И прикрутил туда шланг от клизмы. Встал на колени перед ней и дал наполовину поднятый член в рот.

— Укусишь, — накажу снова! И помни, ты должна попросить о продлении тебе наказания и после поблагодарить! С этими словами он отвернул кранчик на клизме на минимальный поток. Вода потекла куда-то глубоко внутрь попы. Она была теплой и практически не ощущалась внутри.

Катины надежды избавиться от пробки разбились о еще более тугое распирание. Она рыдала, сосала и смиренно принимала клизму с задранной юбкой. Член креп. Где-то на середине клизмы Катя начала сильно стонать и не могла сосать.

— Ладно. Тогда я помогу тебе принять эту воду.

Он поднял ее, не выключая воды, сел на стул и положил ее себе на одно колено лобком так, чтобы не придавить наполняющийся живот. Прибавил скорость потока. Катя завыла. А хозяин начал шлепать ее ягодицы, бедра, промежность, клитор. Звонко и с оттяжкой. Катя замолкла. И иногда только постанывала. Слышался только звон шлепков... Молча приняла всю воду.

Владимир Петрович открутил шланг и закрыл пробку заглушкой. Стал теребить ее, крутить, продолжая шлепать попу и клитор. Девочка застонала. Томно и сладко. И совершенно искренне прошептала:

— Прошу вас, понаказывайте меня еще подольше, господин!

И он наказывал... Долго. Она стонала от наслаждения, которое приносила коллаборация распирания, шевеления пробки в попе и шлепков. Пока она не кончила в его руках. Тогда он вынул пробку, Катя громко застонала. Велел идти в коридор опорожниться в контейнер, понимая, что дойти до туалета шансов нет никаких.

Когда она вернулась, она благодарила его. Благодарила искренне, со слезами счастья. Он уложил ее на кровать и вошел в попу членом. Он имел ее по-разному, в разных позах, шлепал, мял и сосал груди, наказывал грубым анальным растлением в унизительных позах за малейшие оплошности, кончал в попу и на лицо, заставлял сосать, и ото всего этого она кончала. Непереставая. ЕГО! Его девочка. Только его и ничья больше!

В дверь позвонили.

Они воскликнули практически одновременно:

— Как, уже?..

Он накинул халат, она — юбку и футболку. Встретили нотариуса вместе. При нотариусе были переданы деньги, разорваны договора и