Старый лекарь. Сон про летнюю ночь. Часть 2.

малышку в попку своим указательным пальцем, то и дело поворачиваясь к ней и вдыхая пьянящий аромат попы чистенькой девочки. Прозрачная струйка горячей смазки, льющейся из оставленной временно без внимания её писи, стекала по огромному плечу, груди и животу и ныряла под пояс его кожаного одеяния. Иногда он ловко подхватывал немного сочащейся из Сониной пизды смазки и направлял её пальцем ей в попочку, чтобы уменьшить трение. Палец мастерски вальцевал маленький девичий задик, растягивая во все стороны узенькое отверстие, готовя его юную хозяйку к первому анальному свиданию.

Явно нехотя и к очевидной досаде партнёрши, Овин вынул из неё свой глубоко засаженный палец, снова перехватил рукой поудобнее и произнёс:

— Овин дома! Будем здесь! Вкусная попа!

Через мгновение его ноги уже топали по дощатому крыльцу. Скрипнула дверь, и Овин, чуть пригнувшись, чтобы вписаться в дверной проём, шагнул внутрь жилища вместе со своей спутницей. Посреди стояла огромная — примерно три на три метра — высокая лежанка, занимавшая половину всего помещения. Сверху она была застелена покрывалом из сшитых между собой серых и белых заячьих шкур, под ним имелся полуметровый слой хвои и листьев, который был мягким и имел свойство пружинить подобно водяному матрасу. Вероятно, наполнение этого матраса во многом и определяло густой запах ёлки, прошлогодней листвы и чего-то ещё в изобилии намешанного в несколько спёртом воздухе. В жилище было совсем темно, и предметы едва различались в холодном свете недавно взошедшей луны, пробивавшемся сквозь единственное крошечное окошко.

Овин подошёл к лежанке и осторожно, придерживая правой рукой за спину лежащую у него на плече девушку, наклонился вперёд и уложил её прямо на мягкие шкурки лицом вверх. Поскольку подол платья был всё ещё задран, она ощутила низом спины и голым задом всю мягкость натурального меха. Оказавшись снова на спине перед великаном, Софи тут же свела ножки как школьница и попыталась вытащить из-под себя заднюю смятую часть подола, чтобы прикрыть им лобок и щелочку. Но Овин её остановил:

— Не надо прятать! Красивая пися! Показывай Ева! — с этими словами он всё также властно развёл маленькие ножки и вновь уложил её в позу той самой «курочки табака», однако тут же отпустил и отошёл от лежанки.

Тело Евы, лишившись давления сверху, несколько раз подпрыгнуло вверх-вниз на мягкой пружинистой хвое. Она не стала держать ноги в таком положении, просто вытянула их вперёд, немного расставив, так как помнила, что он просил «показывать». И ей хотелось, очень хотелось, чтобы он смотрел сейчас на её прелестную голую писечку! Но он отошёл в угол жилища и принялся там чем-то шуршать.

Через мгновение в его руках одно за другим оказались два глиняных блюдца, по центру которых весело подпрыгивал высокий и довольно яркий огонёк. В блюдце было немного масла, которым был пропитан фитиль, он-то сейчас и горел, изрядно коптя. Овин закрепил один из таких фонариков в специальном подвесе, имевшемся в центре потолка, а второй поставил на большой