Дубина народной войны

реке рыбу руками, а по соседству бабы деревенские сено сгребали. Пошли они к реке напиться и омыться, да нагого мальчонку и увидали. Пока он по пояс в воде стоял-шутковали по своему бабскому обычаю, а как выходить стал, так приумолкли и глаза повыпучали. В ту же ночь, солдатская вдова Прасковья пришла к нему в землянку пожалеть сиротку. Так и стали к нему бабы с тех пор заглядывать, да не с пустыми руками: кто курочку принесет, кто яичек, кто хлебца свежего. А он не просто радость сделает, а еще и почесуй вылечит, зуб заговорит, а то в чем и посерьезней поможет. Ну а коль бабам на язык попался, так разнесут вести о тебе по всему миру. Прослыл Герасим хорошим лекарем. Ну да речь не о том.

Наступил окоянный год 1812 и покатились толпы людские, снятые с родных мест. Сначала наши солдатики в запыленных мундирах, за ними супостаты, а там и мужички да бабы с раззоренных мест. Деревня местная сгорела, вынесли басурмане все, что съесть можно и потекла их река далее на Москву — столицу православную. А местный люд разошелся по лесу, чтобы как-то прокормиться. Там и встретил их Герасим. Стали людишки землянки рыть, дрова на зиму рубить, да грибы-ягоды сушить, в общем к зиме готовиться. А Герасим им, как хранитель барского леса, во всем помогал. Он хоть и бирюк, а душа в нем божия, светлая была.

Раз пошел он с мужиками на пепелище барской усадьбы посмотреть, может что уцелело, да в хозяйстве сгодится и наткнулись на отряд басурманский, небольшой, человек на пять. Те, мужиков окружили, залопотали по-своему, сабельками затыкали и стали ребят грабить и куражиться. Один полез к Герасиму за пазуху и получил по суслам. Взбеленился нехристь, за пистолетом полез, да не знал он, что мужик-лапотник и на медведя один выходил, и сохатого удавной брал, и куницу самострелом в глаз с двадцати саженей бил. В общем, не успел француз пистоль вытащить, да и товарищи его не успели ничего понять. Обтер Герасим кровь с топора травой-муравой и сказал сельчанам: «Собирайте робята все, что у супостатов было» и коняг прихватите. Так и повелось с того дня, выходили мужички на большую дорогу и разоряли слуг антихристовых.

Вот и сейчас, прячась за густыми еловыми лапами, наблюдал он за врагами, расположившимися на поляне. Яркие всполохи костра освещали их нелепые фигуры, закутанные в лохмотья. Чужеземная речь лилась неровно, иногда срываясь на крик. Люди ожесточенно спорили. Наконец, двое вскочили, схватили третьего под руки потащили его в сторону. Было видно, как один из них ударил товарища прикладом по голове так, что тот замертво упал в сугроб. Затем они наклонились над телом и завозились в темноте. Спустя некторое время басурмане подтащили белеющее наготой тело к огню и стали привязывать его к огромному дрыну. Закончив работу, французы попытались установить вертел с человеком над огнем. Мужики, наблюдая