Моя вторая мама

изнуренные сексом и дорогой, прибыли, наконец, в ее деревню: в воздухе густо пахло сеном и гавном.

В сенях нас встречали ее родители: Алевтина Ивановна и Женькин отец — его звали Гаврила, вот только его отчество я никак не мог запомнить. Он был сильно проспиртован (как выяснилось, еще со вчерашнего вечера), и как всегда не узнал меня.

Моя теща, Алевтина Ивановна, крепко обняла меня и подставила свое милое лицо для поцелуя. Я набрался храбрости и поцеловал ее прямо в губы, обойдя привычные традиции — тем более что дочь, лобызаясь с ней, сделала то же самое. Получился такой же эффект, как и в прошлый раз: мы постояли несколько мгновений, прикоснувшись губами друг другу, и мой член стал пробивать себе дорогу наружу, как росток красного перца из земли после дождя. Потом теща спокойно отстранилась, улыбнулась мне, и пошла с дочерью на кухню — разбирать подарки.

Я был поражен эффектом, который производила на меня эта женщина! Вместо отдыха от сексуальных баталий, мне захотелось оттрахать ее по полной программе. Но это было — увы! — невозможно, и я засеменил к жене с горячим желанием выпустить пары.

Женька, увидев меня в приподнятом состоянии, сделала страшные глаза, зашикала, и погнала из кухни, размахивая полотенцем над головой как боевым штандартом. Я понял, что моя сексуальная программа в деревне накрылась медным тазом (и это было, в целом, хорошо), но труба звала меня на ратный подвиг — а это было плохо. Я заметался в поисках укромного места, где бы я мог разрядить обстановку.

Забившись в ванной между гигантской душевой кабиной и раковиной, я перезарядил свой кольт и пристрелил хозяйского кота, заглянувшего в этот район красных фонарей: любопытство должно караться смертью. Заряд попал лазутчику точно между глаз, кот мяукнул, и лапой смахнул мутные капли. Потом стал вылизывать липкую лапку: в воздухе явно запахло зоофилией. Я поспешил покинуть место преступления, протерев по дороге морду кота какой-то тряпкой, которая валялась под раковиной — нашим сексуальным контактом он был явно разочарован.

Мне хотелось выяснить, почему я, как девочка-целочка, теряю свой покой от обычных поцелуев взрослой женщины. И хотелось продвинуться в своих исследованиях дальше, не ограничиваясь пионерскими радостями (я уже был большой мальчик) — но я не знал, как это сделать.

Во время застолья, — на которое собралось туча родственников, доселе мне не известных — я старался чокнуться с мамой Алей (она просила так ее называть), и чмокнуться в завершении очередного тоста. Удивительное дело! Она легко шла на поцелуи с моей стороны (после каждой рюмки), а потом и сама стала целовать меня за столом — по поводу и без повода.

Но странным было не только это, но и реакция окружающих родственников и гостей на наш откровенный флирт: она была нулевая! Возникало ощущение, что это стандартная форма общения для окружавших меня людей, или они просто не видели в этом ничего предосудительного.

Я весь вечер нетерпеливо стучал своей балдой по ножке стола (рискуя сдвинуть его с места