Моя вторая мама

отстану — видимо, эти поцелуи разбудили и ее.

Я стал медленно двигаться в ее руке, и — Слава Богу! — она поняла, что от нее требуется.

Теща на мгновение выпустила меня, быстро сняла блузку, вывалив огромные груди наружу (я теперь понял, в кого пошла моя Женька), закрыла глаза, и стала искать мои губы для поцелуя. Я впился в них, с ходу воткнув язык между ее зубов. Крепкие крестьянские руки схватили, и погнали моего гонца в галоп, ее губы полностью поглотили мои, высасывая из меня последние силы. Я понял, что попал на вечернюю дойку, и не заметил, как через минуту залил ее груди обильными сгустками, перевыполнив план по ежедневному надою в колхозные закрома.

Мама Аля вытерла свое обширное как поле тело, убрав с него все высаженные мною семена, и непринужденно заговорила о чем-то — как бы продолжив дружескую беседу на природе, прерванную незначительными осадками. Я восхитился таким подходом с ее стороны, и решил, что у меня есть теперь шанс продвинуться дальше в исследованиях загадочной крестьянской души — благо у меня была в распоряжении целая неделя.

Утром, оставив свою деревенскую половинку в объятиях морфея (если была возможность, Женька вставала поздно днем), я кое-как привел себя в порядок и ломанулся на кухню. Моя ржавая (после вчерашнего) голова требовала полной антикоррозийной обработки, и патентованное средство марки «Джонни Уокер» (заботливо захваченное мною из города), было сейчас наиболее уместным.

На кухне я застал предмет своих желаний, облаченную в короткий ситцевый халатик цвета беж. Теща надраивала грязную посуду после вчерашних посиделок — также, как вчера она надраивала меня. Я поздоровался, мы поцеловались, потом еще поцеловались, потом еще... И я понял, что Женькина мама обладает каким-то природным магнетизмом, противостоять которому я был не в силах: мой чертик опять выскочил из штанов, наливаясь силой, и превращаясь в самого настоящего дьявола.

Теща вернулась к посуде, а я в изнеможении плюхнулся на стул, пососал Джонни из горлышка, и стал лихорадочно вспоминать: какой там срок у нас предусмотрен за изнасилование?!? Вот и отдохнул, называется, от плотских утех в тени дерев...

Алевтина Ивановна вооружилась тряпкой, и полезла под стол подтереть какой-то кровоподтек: «это Гаврила вчера опрокинул бутылку красного», вспомнилось мне. Тещин халатик задрался, и на меня уставился глаз Саурона, обрамленный «ресницами» черных волос между белых полушарий, с коричневой ямочкой «на лбу» — белья на ней не было. Мой дьявол поднял голову и пристально посмотрел одиноким глазом в манящий источник вселенского зла: ему хотелось туда до липких слез.

Я, как вещий друид пошел на древний зов предков, доставая по дороге свой корень омелы, приготовившись совершить обряд жертвоприношения. Ничего не подозревающий агнец, стоя в позе речного омара, старательно затирал последствия вчерашнего журфикса, бесстыдно сверкая голым естеством. Я возложил длани на упругие бока кающейся Магдалины, и пронзил ее копьем Судьбы — пророчество свершилось!

Теща охнула (обряд посвящения был для нее полной неожиданностью), и вежливо замерла... И тут на меня снизошло просветление: вероятно, все,