Проклятие Коксвилля

было того, что они всё ещё были под воздействием колдовства. «Убейте чёрного дьявола, и ваших дочерей ещё можно будет спасти», — сказал я хладнокровно полковнику.

«Я сделаю это лично», — сказал Кокс. Он закинул ружьё за спину и подошёл, чтобы хлопнуть лошадь по крупу.

«Просперо Блэк, ты раскаиваешься? Ты признаёшь, что ты грешник и вступил в связь с дьяволом? Сделай это, и я буду молиться, чтобы господь помиловал твою душу». Я смотрел на гордого чёрного раба — нет, он не был рабом. Такой человек никогда не мог быть рабом. Я крепко сжал свой крест, так что костяшки моих пальцев побелели.

«Я не каюсь», — ответил он надменно. «Ибо не являюсь союзником вашего дьявола, белый человек. Вы создали меня», — сказал он, кивнув в сторону Кокса. «Это творение ваших рук».

«Готов ли ты умереть с грехом на душе?»

«Я не боюсь», — сказал он, посмотрев на меня. «Когда я умру, я стану един с землёй. ДА. Я распространю своё семя в этом месте, и сделаю его своим».

«Кончайте с ним», — сказал я Коксу. «Надвигается буря». Тёмные облака быстро сгущались и ветер усиливался.

«Пора», — сказал Финеас. «Да, есть ещё одно, что ты должен увидеть перед смертью». Кокс отвернулся от обречённого чёрного мужчины и обратился к своим людям и горожанам. «Убейте их. Убейте их всех».

Я в шоке посмотрел на старика и потом услышал выстрел, потом ещё один. Я повернулся и увидел, как дым поднимается от нескольких стволов. Люди открыли огонь по рабам. Трое из них, которые пытались спасти Просперо, упали. В женщин и детей тоже стреляли, но больше по мужчинам. Сначала рабы стояли, застыв на месте в шоке, потом бросились в рассыпную в кукурузное поле. К счастью для них, стебли кукурузы были уже очень высокими, так как приближалось время сбора урожая.

Вооруженные всадники последовали за ними в кукурузу, и выстрелы продолжали раздаваться. По крайней мере десятка два чёрных уже лежали мёртвыми, в основном, это были бритые последователи Просперо, но среди них были и женщины и не менее троих детей. Я перевёл взгляд на Просперо. Он выглядел потрясенным, ошеломленный тем, чему стал свидетелем, и слёзы катились по его щекам. Потом он начал произносить.

«О, Дамбалла, креатэ лави йо», — сказал он.

Я отшатнулся, потому что это совершенно очевидно, был дьявольский язык. Он продолжал говорить, бормоча. Его слова были чёрными и злыми. Я смог ощутить их демоническую силу. Я поднял свой крест на него. «Остановите его», — закричал я Коксу. Потом я начал читать 23-й псалом. «Да, хотя я иду через долину...»

Кокс с радостью взирал на конец его семейной программы по разведению рабов, которая длилась несколько веков. Он развернулся и посмотрел на Просперо, прежде чем хлопнуть по крупу лошади. Лошадь ускакала, оставив Просперо болтаться на ветке. Я прервал чтение молитвы, так как лошадь едва не сбила меня. Невероятно, но даже с петлёй, затянутой у него на шее и душившей его, Просперо продолжал изрыгать