Далее интимно!

молоком и какой бы блядью я не была, люблю тебя, родненький мой Гошенька. И зря ты психуешь, не было у меня с фотографом ничего... , всего лишь потекла...

Я развернулся к ней лицом, поцеловал. Начал выкладывать своё виденье нашего существования: пусть она пять лет отдаст своей карьере, безудержному блядству, я на такое согласен, а потом мы вновь поговорим и если у нас всё будет оговорено, то никакого блядства не должно быть и в помине! Я не допущу чтобы моя жена изменяла мне. Удушу, нахуй!

В глазках моей Ритули появляются слёзки, она, моргнув ими, выразила согласие. Слизывая слёзки, приступил к возбуждению своей девственницы.

— Я сейчас вернусь. — вырвалась змейкой.

Она пошла в ванную, зашурудила там какими-то принадлежностями.

Вернулась облачённая в новое одеяние. Пеньюар называется.
Рита давно мечтала о таком, лазурного цвета, белье для будуара. Вновь у меня мелькают мысли ревности: не только для меня такие одеяния.

К бесам мои мысли! Особенно сейчас! Ведь я желаю быть первым у моей молочной сестрицы. Я с первой ночи мечтал войти в узину, раскрыть окончательно её блядскую сущность. И она... , пусть даже не быть нам вместе, будет помнить мои ласки.

Думаю, и наслаждаюсь неумелыми вращениями тельца у моей кровати. Рита, то скинет с плеч халатик, то вновь запахнётся им до горла. После того как полупрозрачный халатик отброшен на спинку кровати, приходит черёд комбинашки. С ней Рита выделывает свои трюки: уронит бретельку с плеча, поднимая одну, упускает вторую. Грудки при этом оголяются до края сосков, которые в полупрозрачной тени белья, сверкают алым фонарём маяка.

С трусиками получилось ещё эротичней: резиночку опустит спереди до чёрных волос, смущённо скривит ротик, отодвинув перемычку, намочит пальчик влагалищным соком и облизывает его.

Она определённо обдумала весь сценарий и была бы рада запечатлеть весь обряд на целлулоид. Когда обнажаться более нечему, то можно сложиться пополам, повернув попку ко мне. Пятачок анус сверкнул матовой смазкой, влага на худеньких бёдрах, ярким сиянием, перекрыла отблеск на звёздочке.

Я понимаю, что нужно предохраняться и кончать можно лишь в попку. Ловлю её за руку, валю на постель и наслаждаюсь жаром алых губ. Ритуля просунула ногу под меня, примостилась удобнее и ручкой взялась за корень пениса, попыталась вставить в пиздёнку. Но я имею свои намерения — у меня есть последняя возможность насладиться ДЕВИЧЬИМИ соками.

Встаю на колени, поднимаю тельце ногами вверх, закинув их на свои плечи, пристроил рот непосредственно к источнику.
Сегодня нужно сделать ей и больно, до вскрика, и приятно, до потери памяти. Поэтому в мои планы входит болезненное третирование преддверий влагалища, и ласка клитора.

Лепестки, пульсирующие влагой, клитор, подобный горошине, вот вы, мои прелести. Лепестки пока не раскрыты, подобны бутону розы — раздвигаю их языком, облизываю струйку, ударившую мне в верхнюю губу. И сразу, с жадностью, до боли как в устах рта, известной Рите, всасываю их. Всасываю и оттянув голову, отпускаю. Лепестки подобны резине, быстро восстанавливают форму. И вновь, и вновь!