Лёгкие деньги. Часть вторая из двух

бросила плащ под спину Искора. Девушка выпрямилась, расправила плечи — так что послеполуденное солнце очертило фигуру.

В янтарных лучах её тело казалось отлитым из меди. Оно не казалось настоящим — слишком уж редко среди людей севера и запада встречаются такое сложение. Высокая талия, четко очерченные линии мышц живота, рёбра, проступающие под кожей рёбра и крылышки ключиц. Худые руки и ноги. Все это не делало мавку хрупкой. Она больше походила на хищную зверицу, жилистую, сплетенную из напряженных мышц, но при это нечеловечески женственную.

Небольшие, но высокие груди добавляли телу невозможности — все в Айне казалось ловко вычерченным, острым, но при этом плавным и правильным. Никакой угловатой нелепости худобы — только холодный звериный идеал.

Выбивались изо всего, разве что, крупные тёмно — коричневые соски, в ореоле такого же цвета правильной формы кругов. Соски поднялись, то ли от прохлады, идущей из леса, то ли от волнения. И эта маленькая человеческая неидеальность так сильно резанула контрастом, что волхв почувствовал, как естество наливается жаром.

Карие, раскосые глаза мавки, скользнули по бёдрам Искора. Кончик языка тронул верхнюю губу — тёмную, в тон коже. Грудь двигалась в такт дыхания. Девушка тряхнула головой — в воздух взвилась роскошная черная грива.

Айне улыбалась. Ей нравилось быть желанной. А еще ей нравилось удивлять.

Мавка напряглась всем телом. С силой оттолкнулась бёдрами. Глаза лишь уловили размытое движение — Айне оказалась над ним. Копыта ударили по камню совсем рядом с тазом, по обе стороны. Каменное крошево обожгло кожу. Она утвердилась ладонями на мху, и ловко поджала под себя ноги. На одних только руках мягко опустилась лоном на живот Искора.

Затем, с той же ловкостью, мазнула жесткой шерсткой по коже, оставляя влажный след. Пальцы ухватились за напряженный корень. Окончание коснулось чего-то горячего и мокрого. Она шевельнула тазом, пропуская естество внутрь.

Коротко вздохнула. Небольшой подбородок задрался к небу. Лицо Айне всегда казалось надменным. Такова уж порода — крупные, высокие скулы, сложенные лодочкой, выдающиеся вперёд, губы, и небольшой носик тому способствовали. Но теперь, в момент напряжения, она стала выглядеть просто по-царски.

Она снова двинула тазом — естество погружалось в неё медленно, плоть будто сопротивлялась. И волхв подался навстречу.

Айне обвила тонкими руками шею Искора, притянула к себе. Их глаза встретились. В черных омутах волхв увидел собственное отражение. Между лицами ветерок играл волосами. Они прилипали к приоткрытым губам мавки, щекотали кожу на лице волхва.

Девушка сильным, уверенным движением, вогнала естество в себя. Затем еще и еще, вторя ударам сердца. Она, не тратя время на ласки, ускорила ритм до бешеного. Так, что Искор чувствовал только влагу и жар, но не мягкую плоть.

Пальцы мавки вцепились ему в плечи. Верхней частью лона она, с умыслом, прижалась к любовнику — Искор быстро смекнул зачем, и не стал мешать. Он просто любовался агрессивным исступлением на её лице, пушистыми ресницами, смотрел на плотно сомкнутые веки, нахмурились черные брови.

Мавка тихо постанывала на выдохе. Груди равномерно подпрыгивали — твердые вишни сосков возбуждающе касались кожи. Длинные волосы танцевали