Жесть — как она есть. Часть 2

меня бесила вот эта вся пафосность заведения с претензией на ампир — позолота, тяжелые бархатные занавески, лепнина и витые ножки столов и стульев. Эти дурацкие свечки на столах в витых подсвечниках и гротескные колонны с пилястрами, хотя подсветка и так была скудная. Этот дядька оказавшийся знакомым матери оказался хозяином заведения и самолично провел нас до зарезервированного кабинета, где в одиночестве сидел Юрий Юрьевич, который тут же встал, едва увидел нас, приветствуя. Я же задвинув за матерью стул, помогая ей усесться на место, и сел слева от матери, а по мою правую руку сидел адвокат. И хоть стол был довольно большим, все-таки атмосфера интима присутствовала, мать действительно была неотразима в своем вечернем платье в ярко выраженном китайском стиле, напоминающим плотно облегающее кимоно трубочкой обхватывающее ноги снизу и без приталенного пояса. Зато с открытым стоячим воротничком, оголяющим ее длинную шею как ожерелье и полностью отсутствующим декольте, хотя имея такой размер бюста как у мамы — носить платье с глубоким вырезом — глупо. Они уже мило беседовали, как будто бы сегодня не встречались и не провели вместе полдня, как будто бы она сама мне не говорила о том, что у нее сегодня встреча с ним и подготовка материалов к процессу, и я ее должен был отвезти к нему, но не отвез. Падла. Угу угу. Чувствую, что это будет основным лейтмотивом претензий ко мне сегодня. Машину с ее работы — не забрал, девку домой — привел, ночью — набухался (и только когда успел подлец!), руки — распускаешь. Все это легко просчитывалось и оставалось лишь начать задумываться о том, какую тактику защиты строить.

Когда я увидел, что Юрий Юрьевич закурил, то тоже достал сигареты, а вот мать укоризненно на меня посмотрев, отбила желание и поэтому, я вышел в холл, и подымил в курительной комнате, на которую мне указал охранник, встречавший нас в самом начале. Она была рядом с гардеробом и по существу была тамбурной, проходной комнатой в туалет.

Когда я вернулся, то увидел что количество участников за нашим столом — увеличилось на одного. Это был худощавый и высохший как черенок лопаты, моложавый старик, минувший пору своей зрелости и твердо вступивший в пору старости, как бы он не хорохорился. Он сразу протянул мне руку, привстав, и мне пришлось пожать его сухую костлявую ладонь, которая казалось проволкой, завернутой в человеческую кожу. Ростом он был с меня, то есть где-то метр восемьдесят два, и в годы своей зрелости и юности был, наверное, видным мужчиной.

— Константин, знакомься, это Виктор Абрамович, а это мой сын, Костя. Познакомьтесь. — представила нас друг другу мать.

— Очень приятно, — я уселся на свой стул, а дедуган, сидевший напротив — рассматривал меня с интересом.

— Ну-с, молодой человек, так как к вам обращаться — Костя или Константин?

— Можно — молодой человек, — я улыбнулся. Вот это я его подъебал! И дедок, поняв соль моей шутки, широко улыбнулся, принимая ее, как бы