Любовь по-польски

блондинку и брюнетку. До шести утра. Апартаменты ваши.
Инга стояла у окна, схватившись за ворот коротенького халата. Она смотрела на своего красавца мужа.
Черт знает, зачем она легла с этим противным Артамонычем. Наверное, потому, что ее муж никогда не станет первым. Его имя в титрах всегда шло самой последней строкой. Его всегда гримируют, он частенько не похож на самого себя. А ей так хотелось первого.
Влад вышел из квартиры, оставив сумку с носками в прихожей.
— К чертям, — перезвонил он в фирму досуга, — снимайте заказ.
Коньяк, и в аэропорт. Дзаровский загрузил свое тело в такси и с чувством исполненного долга спокойно уснул.
В самолет каскадер заходил уже в совершенно бессознательном состоянии, успев только набрать номер:
— Верочка, забери меня, пожалуйста.

Семь часов сна в тесном кресле никак не прибавили сил, и белобрысая стажерка только тихо крякнула, когда ей на плечи рухнула стокиллограммовая мужская туша. Тело пахло коньяком и непрестанно материлось на незнакомом языке.
— Kurczę (черт-пол.)
— Dziwka (шлюха — пол.)
— Ja pierdolę! (бл*дь — пол.)
— Jestes tania kurwa (дешевая шлюха — пол.)
Верочка ничего не понимала, но упорно тащила Влада.
— Владислав... ой... Казимирович, — пыхтела девочка, — а у нас хорошая новость. Завтра передали прекращение дождя и режиссер обещал начать съемки в порту. Вы так вовремя вернулись, Владислав... Казимирович. И Вася сценарий переписал, как вы сказали. А номер ваш занят, вы же на две недели уехали, поэтому придется в мой. Но это ничего, я к Ирке пойду переночую. Владислав Казимирович, что ж вы такой тяжелый.

Вдвоем с таксистом они вытащили Влада из машины, бросили прямо перед гостиницей и Верочка без сил опустилась рядом. Несколько минут она просто любовалась тем, что так неожиданно упало на нее прямо с неба, а потом протянула руку и тихо погладила его по щеке...Поправила длинную прядку, упавшую на глаза, провела пальчиками по ресницам. Влад поморщился, и она испуганно отдернула ладонь.
— Ёп-ерный театр, — Горбунов подошел сзади, — это где это он так нахлебался? Он же только за чужой счет пьет. Так, ко мне его нельзя — я сегодня не один, придется к тебе тащить. А ты к Ирке дуй, ее сегодня в номере не будет. Главное, режика по дороге не встретить. Он этого дюже не любит.

Петр Сергеевич, естественно, прогуливался по коридору и, само собой, сразу же узрел эту крыловскую троицу.
— Это... это... это как назвать? — возмущенно закудахтал он. — Я завтра собрался 280-ю начать. А что с него в таком состоянии возьмешь?
Горбунов прислонил Влада к стеночке, по которой тот тут же сполз на пол, и поднял ладони в успокаивающем жесте:
— Петр Сергеевич, айн момент. К утру, как огурчик будет. Гарантирую.
Режиссер подышал через нос, побубнел по поводу гонорара и демонстративно хлопнул своей дверью.
Каскадера затащили внутрь верочкиного номера и бесцеремонно бросили на диван. Влад всхрапнул, чмокнул губами, опять кого-то красиво обозвал на незнакомом языке и повернулся на бок. Горбунов метнулся в ванную набирать воду, приказав Верочке любыми путями