Город детства

ярче обычного.

Мне стало неловко от таких откровенностей из нашего детства, и я поспешил сменить тему, буркнув:

— Ну, мы детьми были. Интересно же было посмотреть.

К моему удивлению Марина продолжила тему:

— Раньше, значит, интересно было? А теперь интересы прошли?

Я почувствовал вызов в ее фразе и тут же отреагировал.

— Ну, сейчас у тебя гораздо больше мест, на которые бы я посмотрел, да и не только посмотрел...

— Отчего ж показать не просишь? Если так уж тебе интересно! — Марина улыбалась, но голос ее явно дрожал.

— Стесняюсь, — ступил я.

— Раньше-то не стеснялся! — улыбнулась Маринка в мою сторону и стрельнула глазками. — Пойдем, посмотрим как там? Интересно же. Я ведь тоже давным-давно туда не заходила.

Марина первой направилась по узкой заросшей тропинке в сторону старой заброшенной кузницы, а я, следуя за ней, пялился на ее округлую попку и боялся, что она услышит как громко стучит мое сердце. Я возбудился от этого разговора в присутствии взрослой и желанной женщины и шел, поправляя через карман вставший член, гадая, что же будет дальше.

Внутри было пусто и темно. Свет проникал сквозь дыры в крыше, выхватывая светлыми пятнами небольшие участки помещения. Посередине кузни стояла огромная ржавая наковальня, которую, наверное, просто никто не смог утащить, чтоб сдать на металл, да в углу была полуразвалившаяся печь. Под ногами валялся всякий хлам, кирпичи, железки, обломки крыши и мы осторожно ступали впотьмах к свету, чтоб не подвернуть ногу. Противоположный от печи угол не был захламлен и освящался от большого пролома в крыше. Именно там мы и играли с Маринкой больше чем 20 лет назад. Раньше свет туда падал от окна, которое впоследствии кем-то было наглухо заколочено. Конечно, 20 лет назад кузница не была в таком запустении и разрухе. Тогда она не была заброшена, скорее временно законсервирована, пока кто-то не сломал дверь, через которую мы потом в нее лазали. Но теперь даже страшно было находиться внутри, так как крыша могла в любой момент рухнуть.

— Ты о чем то меня хотел попросить? — сладеньким голоском промурлыкала Марина, вырывая меня из воспоминаний и тревожных дум по поводу обрушения крыши.

Я открыл рот, но не знал, что сказать в данной ситуации. Как то глупо все происходило. Я, конечно, не такой тюфяк с женщинами и когда наступает момент, знаю что нужно говорить, но вот в данной ситуации опешил. Я окинул Маринку с ног до головы вожделенным взглядом, и шумно сглотнув слюну вдруг сообразил.

— А что я тогда у тебя попросил? Как я это сделал?

— Насколько я помню то далекое время, мы играли где-то неподалёку, а потом ты предложил пойти сюда, сказал, что придумал новую игру. А тут... — Марина выдержала паузу, или вспоминая подробности, или приводя в порядок чувства и пытаясь справиться с нахлынувшим возбуждением, и продолжила еле слышным голосом, — тут ты предложил показать друг другу «переднее место». Так ты это тогда называл. Ты не трогал