Постой

Деревенька была маленькой и двух десятков дворов не наберется. Да и откуда в этой глухомани большому селу — то взяться. До Изюмского шляха почитай два дня верхами. Да все, по лесам, да буеракам. К ней и дороги то нормальной нет, проселок не проселок, так тропа натоптанная. Если бы не те лиходеи они сюда вовек не забрались бы. Но коли, Господь привел их к жилью грех не воспользоваться.

Им конечно не привыкать под открытым небом ночевать, такова уж доля воинская но поспать под крышей тоже охота. Да и банька бы не помешала, а то за две седмицы ночевок на полянках да опушках, прямо в воинской справе провоняли изрядно. Все тело чешется и ведь не и почешешься под бронью толком. Воинское дело потливое, днями напролет приходится таскать на плечах тяжелую бронь поверх стеганного, прошитого конским волосом, толстого поддоспешника. И зимой бывает тело преет, а уж в летнюю-то теплынь и подавно. Тяжесть юшмана Ерема и не ощущал вовсе, да и к постоянному зуду уже давно притерпелся, человек он ведь ко всему привыкает. Доспех для него стал практически второй кожей.

Когда их те тати окаянные в лес загнали и они в болоте чуть не утопли но Господь миловал, даже лошадей сберегли. Выбрались, хоть болотной тиной от обоих пару дней несло неимоверно. Да и сейчас еще болотный дух так до конца и не выветрился.

Ерему с Ахметкой боярин Никита Данилович Хвостов послал весточку супруге своей передать. Кожаный футляр с грамоткой той Ерема всегда при себе держал, на шнурке на шее висел, рядом с нательным крестом.

Ерема поправил стеганный подшлемник и спросил

— Ну, что братка, отдохнем ночку под крышей, глядишь и в баньке попаримся.

А завтра с утра вновь в путь дорожку.

— Банька, эт халасо Еремка, банька всегда халасо. — Ахметка служил боярину Хвостову уже лет десять но все равно говорил по-русски иногда коверкая отдельные слова. Сам родом из ногайцев он не угодил чем-то тамошнему беку и не сносить бы ему головы, но успел хитрый татарин утечь на Русь. Ночью, схватив беременную жену в охапку, бросив все окромя оружия и заводных лошадей задал стрекача, да так, что погоня высланная беком на утро даже пыли из-под копыт не увидела.

С Еремой они сдружились давно, не раз и не два друг другу жизнь спасали, побратались. Да и в жили по соседству, двор в двор почитай. Боярин в посаде своего городца дружинным людям землицы немного выделил, аккурат дом поставить, да огород какой-никакой развести.

На подъезде к деревне Ерема приметил, как мальчишка вроде-бы без дела крутящийся возле околицы углядев приближающихся верхами двоих оружных чужаков опрометью бросился по единственной улочке вглубь селения.

Ерема усмехнулся, ясно же, что вовсе не без дела околачивался малец у околицы. За единственно дорожкой в деревню догляд держал оголец сейчас со всех ног несущийся с докладом к местному старосте. Все верно, до Изюмского Шляха рукой подать, а