Август — учитель для знатной римлянки

непробудная ночь.
Дай лобзаний мне тысячу сразу
И к ним сотню и тысячу вновь,
Сто еще, и к другому заказу
Вновь настолько же губки готовь.
И как тысяч накопится много,
Счет собьем, чтоб забыть нам итог,
Чтоб завистник не вычислил строго
Всех лобзаний и сглазить не смог.
Хочешь, Лесбия, знать ты, наверно,
Сколько нужно лобзаний твоих,
Чтобы я не просил их безмерно
И, с излишком довольный, притих?
Как песок неисчетны крупицы,
Сплошь усеявшие Ливии край
По соседству Киренской границы,
Где на сильфий всегда урожай,
Меж святилищем в знойной пустыне,
Где Юпитер судьбу говорит,
И меж зданием, равным святыне,
Древний Батт под которым зарыт,
Или сколько в безмолвии ночи
Ярких звезд по дороге своей
Устремляют бессмертные очи
На любовные тайны людей,
Столько жаждет Катулл ненасытный
Обменять поцелуев с тобой,
Чтобы счесть их не мог любопытный
И смутить наговорами — злой.

Музыка стихла. Через мгновение овации разорвали тишину. Фелиция не дожидаясь окончания аплодисментов, кинула мимолетный взгляд на своего учителя, коротко поклонилась и удалилась. С легким замешательством Август проводил девушку глазами пытаясь угадать ее чувства, и уже был готов отправиться следом, когда его отвлек глубокий исполненный достоинства голос:

— Браво, Август, ведь это была ваша ученица? — седой фламин Юпитера отечески похлопал Августа по плечу, глаза его казалось, смотрели в самую душу.

— Девушка просто талантлива, мы занимались всего пару недель, — кивнув, ответил Август.

— Быть может, и вы продемонстрируете нам свой талант? У такой ученицы должен быть выдающийся учитель, — вмешался жрец Венеры, с интересом наблюдавший за их разговором.

— Как будет угодно почтеннейшим, — Август поднялся — моя ученица прочла прекрасное стихотворение Катулла и я последую ее примеру.

Вспомнив вечера, проведенные в созерцании капель танцующих на водной глади, он поднял полупустой бокал с вином и начал разгульно и громогласно:

Пьяной горечью Фалерна

Чашу мне наполни, мальчик!

Так Постумия велела,

Председательница оргий.

Вы же, воды, прочь теките

И струёй, вину враждебной,

Строгих постников поите:

Чистый нам любезен Баху

Закончив, залпом он осушил бокал. Смех и аплодисменты были ему ответом. Тут и там зазвучали голоса: «Фалерна мне, мальчик! Фалерна! Наполни и мою чашу!», — рабы поспешно кинулись выполнять команды.

— Ха! Вы отлично чувствуете момент, любезный Август, — одобрительно улыбнулся жрец Венеры.

— Благодарю, это неотъемлемая черта, как воина, так и учителя, — Август отсалютовал, вновь наполненным кубком — кстати, о моей ученице, в ближайшее время я буду вынужден оставить ее и мне бы хотелось позаботиться о ее будущем. Как вы считаете, достойна ли она стать служительницей Венеры?

— О, она бесподобна! Ее красота и таланты, безусловно, хорошо послужили бы храму, но говорят, что она уже назначена в жены какому-то выдающемуся эквиту, так что вряд ли ее отец согласиться на это.

— Ну что вы, уверен ему будет лестно услышать такое предложение! — Август сделал глоток вина и, переводя разговор на другую тему, продолжил — как в этом году проходят празднования в столице?

Жрец Венеры пустился в подробный рассказ, но в этот момент Август краем глаза заметил скользящий прочь через толпу силуэт Фелиции. Он тщетно пытался разглядеть лицо девушки, когда изящная фигурка в длинной тунике бесследно растворилась за спинами гостей. Тем временем