Не плачь, Дурында

говорю сама себе, а в ушах его голос. Голос, который кажется давно должна забыть, и который всегда слышу в самые трудные моменты своей жизни.

— Лёш, я не плачу. Я сильная, очень-очень сильная.

Ведь когда-то я смогла пережить...

Реальность и прошлое перемешались. Нет, я не в засасывающей меня зеленой воронке коридора, своей квартиры. Я сейчас там, тем летом. Сижу на мотоцикле, обнимая Борового за талию, прислонившись к мужской спине, и слушаю биение его сердца. А первое чувство, первая любовь — беснуются во мне, счастливыми волнами радости.

...

— Лёшка, я тебя люблююю!!! — зачем-то кричу я.

И это «ююю» подхватывает рычание мотора мотоцикла. Боровой не отвечает, но он слышит, поэтому поддал газу. А мне и не надо слов,... я и так знаю, что Лешка меня очень-очень сильно любит. Это каждодневно в его глазах, это каждодневно выводят его губы и пальцы на моём теле. А ещё, я вчера подслушала их разговор, с наконец-то вернувшимся из Германии, братом. Андрей был как никогда серьёзен.

— Лёш, ты мне друг... но знай, за Дурынду, любого прибью, даже тебя.

— Я тоже, Андрей, — тихо ответил тогда Боровой.

Они даже обнялись. А я, стояла под дверью и плакала в три ручья, безмолвно ревела белугой, рёвой-коревой, принцессой Несмеяной. А грудь теснило щемящее чувство благодарности к этим двоим, самым дорогим мужчинам в моей жизни.

— Лёшка, ты самый лучшииий!! — снова ору я, соревнуясь с мотором — кто кого перекричит.

А ветер подхватывает мое «ииий», несёт куда-то вдаль по дороге, которой мы едем. Пусть все знают, пусть всё знает, люди, дорога, лесок, небо, как я счастлива! Какое же это счастье, обнимать любимого за талию, прислоняясь к его спине, ехать в наше уединённое место, чтобы там ещё и ещё раз поцелуями, стонами, действиями, показать друг другу, свою страсть.

Дорога немного запетляла, подстраиваясь под речку, Лёшка стремительно ведёт мотоцикл. Я взвизгиваю от радости, адреналина, чувства свободы! Мотор рычит, ветер свищет в ушах, и мне кажется: мы с ним не просто люди — мы боги. Только мы умеем так любить, и что Лёшка в самом деле, научил меня летать!

— Лешка, я лечууу!!

Следующий крутой поворот, мой счастливый крик, меняется на визг страха. Боже! Машина! Откуда она тут? Лёшка выкручивает руль, стремясь избежать столкновения. Мотоцикл не слушается и на полном ходу несётся прямо в дерево. Истошный визг заполняет барабанные перепонки. Удар! Борового перебрасывает через руль мотоцикла. Земля стремительно приближается. Падаю. Боль простреливает руку и ногу. Как же, как же нестерпимо больно! Завываю. Невольно открываю рот, делая короткие жадные глотки воздуха. Боль кажется становится только сильней. Лёшка лежит в какой-то неестественной позе, не двигаясь, не воя так как я. Ужас. Да это точно ужас, холодной волной прокатывается по телу. Ползу к нему, рука висит плетью. Ноги все в крови, но вроде бы слушаются.

— Лёша! — разворачиваю его к себе. Он без сознания, у него закрыты глаза, а тело обмякшее, безвольное.

— Лёша, — зачем-то