Хейстак Вилледж. Глава 3: Соколиная охота

сказать хоть что-нибудь.

Было нанесено несколько меток на карту, пара листов бумаги была исписана разного рода заметками, ориентирами, советами и прочим. Все это должно было помочь найти Хоакина Мендосу, чего ватажок бандитов так страстно желал. На все это конспектирование ушло всего с десяток минут, так что, технически, в этом действительно не было ничего сложного.

В воздухе чувствовалась атмосфера облегчения. Вторженцы получили то, за чем пришли. Тереза сидела на полу и успокаивающе гладила по голове прильнувшую к ее груди дочку. Она мало понимала, чем заняты ее муж и Малкольм, но для нее главным было то, что все должно скоро закончиться, и их оставят в покое.

— Однако же, шериф, предупреждаю Вас: если информация в этих записях не соответствует истине, держать ответ за это будет Ваша семья, — вкрадчиво пояснял Малкольм, убирая на место стул, который использовался в качестве парты. Затем обернулся и пристально посмотрел в глаза Генри. — Поэтому спрошу один раз: Вы уверены в том, что написали?

— Уверен, — твердо заявил тот.

Ну, не признаваться же ему сразу в том, что все, что он тут настрочил, — фальшивка, от начала и до конца? «Ведь я действительно не знаю, где искать Верзилу, сукин ты сын!». Пришлось придумывать все на ходу, лишь бы Миранде не причинили вреда. И если в будущем он вернется... Но этого не произойдет, нет. Генри упрячет Терезу с дочкой в надежном месте, соберет собственную маленькую армию и...

— Бесконечно рад это слышать. Что ж, приятно было с Вами сотрудничать... шериф. — После этих слов Малкольм пустил пулю прямо в грудь собеседнику.

Мистер Генри Вилкокс, шериф Хейстак Вилледжа, любящий отец, не очень верный муж, но в целом не самый плохой человек, умер. Без картинных сотрясений, безжизненно распластавшись на полу.

Тишина, наступившая после выстрела, казалось, была оглушительней самого выстрела. Сложно сказать, но, кажется, такого поворота событий не ожидали даже бандиты. Что уж тогда говорить о несчастных Терезе и Миранде? Женщину словно парализовало, она смотрела на тело, из-под которого вытекала лужа крови, глазами размером с блюдца, и дрожала. Как же так? Почему? Ведь они делали все, что от них хотели. Почему?

— Г-генри? Генри?! — Тереза оставила испуганную и растерянную девочку и подползла к мертвому мужу. Она трясла его, звала, кричала, срывая голос, давилась слезами, не замечая, как подол платья пропитывается алой жидкостью. Убитая горем вдова, она являла собой печальное зрелище. — Генри!!!

— Черт... Мал, тебе не кажется, что это был перебор?

— Потом, господа, все потом, — перебил товарищей Малкольм, дозаряжая револьвер. — Идите на улицу и ждите меня там. Когда вернется Барри, дадите мне знать. А мне... нужно утешить несчастную вдову.

Никто и не думал спорить. Спустя несколько секунд в комнате находились лишь Малкольм Фурнье, Миранда и Тереза, положившая себе на колени голову Генри. Ее собственная голова была склонена, и на грудь падали крупные слезы. Атмосфера облегчения, витавшая здесь еще пару минут назад, сменилась атмосферой печали и скорби.