Хейстак Вилледж. Глава 3: Соколиная охота

язык начал восхождение по голеням и бедрам, перескакивая с одной ноги на другую. Чем выше Малкольм забирался, тем острее ощущения испытывала Тереза, и тем сильнее рвался из груди стон вожделения. И вот, наконец, эта сладкая пытка добралась до ее промежности, а лепестки ее орошенного соком бутона приветливо раскрылись навстречу. «Боже, я не могу! Я схожу с ума! Его язык... Ооо... «. Больше связно мыслить у нее не получалось, так как на нее накатил первый доставленный таким образом и оттого ярчайший оргазм. Оставалось надеяться, что Миранда все-таки закрыла уши.

От пережитой разрядки Тереза немного выпала из реальности. Прийти в себя ей помогло ощущение того, что между ее ног язык уступил место другому органу, длинному и твердому. Он без проблем заполнил всю ее пустоту, не причинив ощутимых неудобств. «Значит, время для ласок ко... Аа-а!». Она едва не вскрикнула, когда почувствовала на своем левом соске легонькое покусывание. Да, неугомонный bаndidо добрался и до ее груди, тешась ею и вместе с этим орудуя членом в ее лоне. Его движения быстро набрали бешеный темп (возможно, потому, что времени у него в запасе было немного). Никогда прежде Тереза не сталкивалась с таким грубым напором, и хоть ей было некомфортно и даже больно (не говоря уже о неотступном осознании того, кто над ней), низ живота вновь сводила сладкая судорога, а разум сотрясало ослепительными вспышками. Она ненавидела себя за это удовольствие, но ничего не могла с собой поделать, телу было плевать на ее моральные устои. В овладевшем ею экстазе она вдруг ощутила на своей «горошине» его изящные пальцы, и... И окружающий мир перестал для нее существовать. Сотрясаемая в еще более сильном, чем первый, оргазме, и ослабевшая от пережитых душевных мук, Тереза окончательно лишилась чувств...

Разумеется, от Малкольма это укрыться не могло. Он остановил свой безумный натиск.

— Мм? Тереза?

Занятно. Женщина под ним потеряла сознание, вероятно, от избытка чувств. Такое с ним случалось впервые. Но он не собирался делать скидку на ее состояние, его собственная горячая похоть еще не была излита. Чуть приподнявшись, Малкольм стал похлопывать ее по щекам, мотать голову из стороны в сторону. Но сознание Терезы упорно не желало возвращаться. «Дальше как-нибудь сам», словно насмехалось оно. Хоть по его лицу этого и нельзя было сказать (как, впрочем, и всегда), мужчина был сильно раздражен. Тыкать членом в бесчувственное тело он не собирался.

— Плохо, очень плохо, миссис Вилкокс, — жаловался он безучастной женщине, вставая с кровати. — Как это эгоистично с Вашей стороны! А ведь я говорил, что, так или иначе, получу желаемое. Интересно... — Тут он развернулся и двинулся к шкафу. — ... когда Миранда будет становиться женщиной и плакать прямо над Вами, материнский инстинкт заставит Ваши веки разомкнуться?

Овладеть тринадцатилетней девочкой? Это должно быть захватывающе! Он уже представлял крик боли, которым будет сопровождаться лишение невинности.

Однако его сладкие грезы были жестоко прерваны. И не чем иным,