Дневник извращенки

недели непрекращающихся ночных «пыток». Своё нижнее бельё я спрятала, чтобы оно не попадалось мне на глаза, сначала хотела пойти в ночнушке, а потом вспомнила про большое банное полотенце. У меня был план, но приблизительный; я войду и попрошу его, меня веником похлестать — мужская рука, а для приличия — я в полотенце, ну и он чем-нибудь прикроется. Я знала, матери он не откажет, стесняться будет, отворачиваться, но просьбу мою выполнит. Ну а дальше... как получится.

Первая часть плана прошла как по маслу, он согласился, даже с удовольствием, прикрыв своё причинное место чем-то, а потом...
Я уж и забыла, как он любит баньку погорячее, войти то я вошла, но этот жар, у меня аж уши скрутило, на пол не смотрю, поскользнулась и...
В общем, звезданулась так: куда руки, куда ноги, какое там полотенце и вроде сознание не потеряла, но на какой-то миг отключилась. Очнулась — на лавке, полотенце подо мной, а сверху вся голая, то ли он откинул, то ли само спало. А он стоит рядом и смотрит мне меж ног, разглядывает мои темные заросли, скрывающие щелку, а рукой член сжимает. А член, вылитый — как во сне, здоровый — весь в отца, а может и больше. Нет, он не дрочил, просто сжимал его, да с такой силой, что он покраснел весь, наверно хотел унять его, чтобы он не наливался силой, не вставал на мамку, но бестолку, только вены набухли, а глаза жадные, так и ощупывают мою щелку, показалось, там даже волосы зашевелились.

И так мне его жалко стало, он ведь тоже страдает без женской ласки, эгоистка проклятая, я ведь за всё время, так ни разу и не спросила его, есть у него девушка или нет.
Он заметил, что я очнулась, испугался, хотел было что-то сказать, оправдаться, да так и остался с открытым ртом.
Я протянула к нему руки, так захотелось обнять его, приласкать, успокоить прижать к себе, а только его рука легла мне на грудь, у меня словно ключик в голове провернули, да и сломали — все двери настежь — только звук какой-то звонкий в голове, отдаваясь во всём теле и ноги сами пошли в разные стороны.
А уж когда он до второй дотронулся, да сжал её как я хотела, а потом под сиську — «зачерпывая» — я аж выгнулась, подаваясь к нему всем телом, так захотелось закричать.
— Угадал! — но только простонала.

Тут уж я сама схватила его за член (а он пульсирует — как во сне и «горит», словно, жар внутри) и потянула к себе, разрешая.
Сильное тело знало, что делать, ему не надо было показывать, объяснять; он вставил, с нажимом входя в меня и вдавливая в глубину, только в глаза мне посмотрел, всё не веря, боясь, что это не правда, что вскочу, отхлещу, исцарапаю его лицо. Мне захотелось приободрить его, сказать что-то обнадёживающее, а, как вошёл в меня до конца, словно поршнем меня расширяя, то протянула протяжно,