Грудинка. Часть 2

раз у меня.

И знаете, что? Это было не так уж и здорово. Стефани, конечно, была привлекательной — менее грудастой, чем Хелен (не говоря уже о Матильде), но все же крепкой и стройной — но сложная ситуация мешала нам обоим по-настоящему расслабиться и наслаждаться этим. Это было слишком похоже на секс с сестрой (или братом в ее случае).

После второго уик-энда Стеф сказала мне:

— Знаешь, я рада, что мы сделали это, Роб — даже благодарна. Потому что, когда парень в постели умеет пользоваться своим большим членом, это дает мне почувствовать, что я еще не старая домохозяйка. Но в то же время я не думаю, что хочу сделать это снова. Я хочу, чтобы мы были друзьями, и думаю, что это будет работать лучше, если мы оставим эту часть в прошлом.

Я не мог не согласиться с ней, поэтому мы снова стали приятелями, готовыми всегда помочь друг другу. Она закончила разводиться с Джо, а я продолжал определяться со своей собственной жизнью.

Второй раз — год спустя — праздники без Хелен были намного проще. Линде и Ронни пришлось разделить свое время между ней и мной, и я не мог не думать о том, что было раньше, но мы все еще веселились, и это было больше похоже на семью.

Думаю, я наконец-то привык к идее одиночества, по крайней мере, в обозримом будущем. Я даже начал подумывать о том, чтобы ходить на свидания. Мне было ясно, что у нас с Матильдой нет реального долгосрочного будущего. Пусть секс с ней был восхитителен, но это был просто секс, и я стал задаваться вопросом, смогу ли я пережить еще один настоящий роман в моем преклонном возрасте (через пару лет мне исполнялось 50).

А потом Линда и Ронни снова приехали на выходные, весной того второго года, и я знал, что что-то случилось. Что-то, чего я, вероятно, не хотел бы.

Я был прав — и это была Хелен, конечно.

— Папа, она начинает немного восстанавливать свою жизнь и хочет увидеть тебя.

— Зачем, черт возьми? Она не может сомневаться в том, что я к ней чувствую!

Ронни вздохнула и села рядом со мной на диван, прижавшись плечом ко мне.

— Это ее терапия. Всё идет очень хорошо. И доктор Олива говорит, что ей пора поговорить с тобой, всё объяснить и извиниться.

Это заставило меня фыркнуть.

— Объяснить? Как будто я толкал ее задницу на то, что делала эта сука... Извините, девочки. Я не должен был этого говорить. Но почему меня должно волновать, почему ваша мать сделала то, что сделала? Она сделала это, она разрушила нашу семью — конец истории. Мне не нужно слышать ее извинения, и мне не нужно прислушиваться к каким-либо неубедительным объяснениям.

Девочки терпеливо объясняли, что разговор будет не для меня, а для Хелен.

— Ей нужен шанс признать, что она сделала, папа. Это своего рода способ закрыть её проблему. Доктор Олива сказала ей, что простишь ли ты ее или 

---

Измена

---

Вернуться назад