Вторая любовь. Часть 2

комнате с едва одетым мужчиной. Это я чувствую себя неловко и не в своей тарелке.

— Я буду со сливками и с сахаром, а не черный и горький, как какой-нибудь варвар-американец, — говорит она с оттенком смеха в голосе.

Она знает, как я пью свой кофе, что еще она знает обо мне? Я знаю лишь то, что она — вдова мужчины, соблазнившего мою жену.

Я поставил перед ней кофе со сливками и сахаром и отвернулся, чтобы одеться.

— Не одевайся. Я — пожилая женщина и потому наслаждаюсь мужской фигурой. Не лишай меня удовольствия, — сказала она.

Я сомневаюсь, но остался в боксерах пить кофе.

— У нас с тобой много общего, — начала Аврил Дю Монт. — Мы — в браке со страстными людьми, но сами довольно контролируемы и замкнуты. Возможно, самое большое различие между нами, которое я заметила, заключается в том, что там, где ты застенчив, я — нет. Возможно, поэтому мы так по-разному на все реагируем, но, возможно, это из-за разницы в наших полах или культурах, или из-за всего этого вместе.

Моя мать вышла замуж за иностранного военного. Она была японкой и после мировой войны последовала за моим французско-канадским отцом в Монреаль. Я была их четвертым ребенком, последней и единственной девочкой. Быть наполовину японкой после войны было непросто. Это и сейчас непросто, но мой Филипп никогда не смотрел на меня таким образом. Если бы ты только знал его. Каким он был мужчиной! Высокий и такой элегантный, он возвышался над толпой. Но я имею в виду больше, чем физически. У него был дар, и он светился вокруг него этим гениальным светом.

Филипп был великим художником уже в двадцать шесть лет. Он ходил по кампусу Макгилла как принц. Он был по совместительству инструктором по рисованию и профессором консервации. Я была скромной первокурсницей. Я поклонялась у алтаря этому ожившему Фебу. Маленькая смуглая девочка наполовину одна и наполовину другая. То, что он вообще заметил меня, было чудом, но когда он меня поцеловал, я испытала маленькую смерть. Понимаешь? Маленькую смерть, которую испытывают влюбленные, чувствуя, что их покидает дыхание, а сердце останавливается.

Почему мы поженились, я не знаю. Это было так неправильно, и ни одна из наших семей не была довольна. У Филиппа был очень скромный доход. Мне еще не было девятнадцати, глупая девочка, но я была так сильно влюблена! Мы жили тем, что он исправлял работы других, потому что за это платили. Он должен был писать картины, но я слишком быстро забеременела. Тогда все было иначе, противозачаточные средства были не такими надежными. Мы могли что-то сделать, но были чересчур религиозны, чтобы жить с этим.

Мы были бедны, и у нас были только дети и любовь, так много любви... Я больше никогда не буду так счастлива. Но я знала, что это не продлится долго. Его было слишком много для меня одной, чтобы удержать. Симоне было семь, а Сюзанне — пять, когда я увидела 

---

Измена

---

Вернуться назад