Мамина дочка

же подозвала продавщицу — девушку, которую, судя по карточке на груди, звали Бекки. Она была ненамного старше меня и довольно симпатичная, скорее всего именно поэтому ее и взяли работу. Однако Бекки выглядела несколько робкой, наверное, она работала здесь совсем недолго.

— Бекки, подойдите сюда, — сказала ей Тина.

Что же в Тине было такого, что позволяло ей моментально строить всех и вся по стойке «смирно»? От нее словно исходили какие-то флюиды, и когда она говорила никому и в голову не приходило противоречить ее.

— Мы у вас подобрать кое-какую одежду для Дебби, — сказала она продавщице, а затем добавила чуть тише. — Можно, что она любит себя показать, поэтому мы ищем открытые вещи. Они могут не совсем подходить женщине... ну, скажем так,... ее типа, но вы постарайтесь, ладно?

Даже Бекки ошалела от того, что Тина говорила о маме, и потому, что мать стояла рядом и все слышала. Однако моя родительница лишь смущенно улыбнулась, в то время как я неожиданно обнаружила, что плиточный пол отдела чертовски интересный. Остолбеневшая продавщица лишь кивнула и стала искать шмотки, которые бы могли подойти маме. Мне было жутко неловко смотреть на мать, зато Тина лучилась от счастья, пока мы мамой тупо молчали и ждали Бекки.

Наконец она вернулась, таща кучу барахла. Обойдя меня ...и маму, продавщица показала вещи Тине, точно зная, кто главный покупатель в нашей компании.

— Теперь, Бекки, нам нужно просторная примерочная кабинка. У Дебби, понимаете ли, проблемы с психикой, и ей даже одеваться самой сложно. Ей кажется, что лучше, когда я и Эми говорим, что нужно делать. Верно, Эми. Она делает все, что мы скажем, не так ли?

Бекки посмотрела на меня. Мама уставилась в пол, а я сгорала от стыда, слушая, что Тина говорит про меня этой девушке.

— Мнэ-э... ну типа того, — я не знала, что мне говорить; мне просто хотелось, чтобы весь бред поскорей закончился.

Мама не смотрела на меня, но я почувствовала, как она напряглась от того моего очередного предательства. Одно дело, когда я и Тина заставляли ее работать по дому, однако унижать ее на публике — это гораздо хуже.

— Ну, у нас есть большая кабинка для клиентов-инвалидов. Думаю, что вы там все разместитесь.

Тина громко рассмеялась... «Чудненько. Ты правильно поняла, что бедненькая маленькая глупенькая Дебби — своего рода инвалид. Так что пошли в примерочную.

Бекки явно не хотелось быть возле нас, но притащила целую гору одежды, а поскольку правила запрещали брать в кабинку все выбранные вещи, ей пришлось встать возле двери и подавать их нам по одному.

Мы втроем прошли в примерочную кабинку. Тина приказала матери раздеться, и когда та начала стаскивать узкое платьишко через голову, я вновь почувствовала себя как тогда, когда увидела их у себя в комнате. Но сейчас, по какой-то идиотской причине, я даже сильнее возбудилась.

Я старалась не думать о событиях последних двух недель, но, глядя на раздевающуюся мать, это было невозможно. Я