Мамина дочка

я Тине на ухо, — ... немного полизала мне писю.

Я знала, что еще не раз пожалею о том, что сейчас сказала. А Тина, наоборот, широко ухмыльнулась.

— Итак, Дебби, — объявила она, — похоже, что у твоей маленькой девочки сильно зудит в одном месте, ей хочется, чтобы ты почесала там своим язычком. Ведь у тебя чешется пизда, Эми?

Я глаз не могла поднять на маму, но чувствовала, как она дрожит от стыда ли, от похоти, не знаю. Но грубые слова Тины так возбудили меня, что я быстро взглянула на мать, и моментально пожалела об этом, когда наши взгляды встретились — столько боли было в ее глазах. Меня даже замутило от внезапно нахлынувшего чувства вины.

— Нет... мне очень жаль... мамочка, я люблю тебя... — малоубедительно пробормотала я.

— Но ты же хочешь, чтобы она поласкала тебя язычком, не так ли? — хмыкнула Тина; она-то точно знала, как сильно я этого желала. — Брось, Эми, не отрицай это. Ты же только что прошептала мне это на ухо, или, может, это была Бекки?

Мне было нечем крыть. Мама видела, что Тина говорит правду. Трясущимися руками я стала расстегивать джинсы.

— Тина, Бога ради, не заставляй меня делать этого. Это не правильно, — взмолилась мама.

Глаза ее наполнились слезами. Тина ничего не ответила, а я, сглотнув от нетерпения, приспустила джинсы с трусами.

— Эми, скажи, чего ты от нее хочешь, — потребовала Тина.

Я чувствовала свою власть над матерью. Казалось, что я тоже стала немного Тиной.

— Ну, ты же сама знаешь, — пожала я плечами

— Не корчи из себя принцессу, а лучше скажи, чтобы она услышала это.

Тина откровенно наслаждалась отвратительной ситуацией. Ей нравилось видеть, как я причиняю боль матери.

— Эми... — умоляла меня мать; но она выглядела так жалко, что я даже не обратила на нее внимания.

— Вели ей полизать мне пизду, — сказала я Тине.

Боль и не гнев в маминых глазах, я предпочла не замечать. Я хотела все ей объяснить, но когда я расстегнула джинсы, то четко дала понять какая из меня дочь. Я очень любила маму, но в тот момент, мне жутко хотелось еще сильней унизить ее.

— Ты слышишь, Дебби, полижи мокрую письку своей дочке.

Мне хотелось прекратить все это, но когда мать коснулась меня своим язычком, это желание оставило меня. Я запретила себе думать, насколько ей больно. Мне стало чертовски хорошо — огонь, полыхавший у меня между ног, без остатка растопил вину. Мать стояла передо мной на коленях, а я прижалась к стенке и раздвинула ноги пошире.

— Как самочувствие, Эми? — осведомилась Тина.

Я не могла ей ответить. Все мое тело говорило о том, как это здорово, когда мать тебе так подчиняется.

— Должно быть очень неплохо, чувствовать, что твоя мамаша сейчас делает именно то, что должна делать. Могу сказать, что Дебби тоже это нравится. Никогда еще я не видела ее такой возбужденной.

Она подняла ногу, сунула ее маме под юбку, и та снова тереться об нее.