Любовник Марфы — Черная смерть

в избытке налила в специально приготовленный для этого большой бокал. С того чайного разноса на кухне дома, уже глубокой ночью и выставив снова из дома. Чтобы сделать для той кровавой организованной ею игры следующий ход. Мол, пусть побегает, похвастается всем свободовцам, что этой ночью отъебет саму Марфу-Черную смерть. Это сорвет его дополнительно крышу. Даже если ему никто не поверит, и он поспорит с самим Лукашем на это. Как все точно и вышло.

Пусть мол, как Марфа говорила Фэне, сам приготовится стать тем, кем скоро станет. Она призналась Фэне, что возможно перепоила этого урода вином слишком. Старалась для верности, чтобы и хер его торчал как у бычары или жеребца племенного и голова совершенно не работала, а только на этот свой здоровенный торчащий как ядовитый аспид хер. С болтающимися под ним и бурлящими в избытке спермы яйцами. Он реально ничего не соображал, уже идя к ней на смерть. Но не мог иначе. То, что торчало в его штанах, изводило его самого до смерти, и он уже думал только о ней и той ночи и той забаве, которая она ему обещала и дикую неуправляемую в той постели любовь.

Марфа была уверена в том, что этот поганец и пройдоха идя к ней только и думал как бы быстрее стать тем библейским ассирийцем Олоферном. А она стала его верной подругой и любовью той героиней Иудейской Иудифью. А когда уже переступил порог и узрил ее в том старинном наряде она поняла, что все для него, как для будущего того библейского полководца Олоферна было уже той ночью кончено, а для нее Марфы как будущей Иудифи только начиналось.

Фэна и сама все это видела и знала, что добром это все не закончится. А после того ее Иудейской кобры пойла, вообще этот Рафаэль сдурел и лез в ее дом. Она его еле вытолкала, чтобы он немного привел себя в порядок к той в игре на двоих любовной роли, в том своем роковом кровавом и кошмарном ночном спектакле, устроенном ему его ненавидящей этого лоботряса и пройдохи любовью. Он, увидев Марфу, просто мгновенно превратился в конченного дурака, хотя и был сам по себе придурок. Он просто бредил любовью. Просто как мальчишка. Он и думал еще как мальчишка. Но эгоистичный и наглый, всюду сующий свой нос и жаждущий хоть чем-то выделиться перед Свободой. Вот и нарвался наконец и пришел ему, как Фэна сказала иронично конец. Он этот Рафаэль, понятия не имел, что это за такая ее Марфы монолитовки интересная как она говорила и забавная игра на двоих. Его прожженная палящим солнцем Чернобыля черноволосая кучерявая, как и все его молодое юношеское еще совсем безволосое тело пацана, главного оболтуса и лоботряса Свободы голова работала только на половой орган и все. Он как ненормальный обпившись ее того вина только и знал, что твердил, не унимаясь Марфушка Иудифь моя,