Любовник Марфы — Черная смерть

золото украшений к нему. Кольца браслеты серьги и перстни из настоящего золота.

Осталось свершить то, что решилась той она ночью сделать.

В общем, делала так, как она сама себе все это представляла. По своему утвержденному кровавому безжалостному четко, самой сценарию.

Жаль, только не было служанки. Вот Фэна могла бы подойти на роль Элимы, хоть и была вопреки той истории молодая, но не согласилась бы на такое, это точно. Даже подержать его дергающиеся в судорогах руки или тот серый из холстины глубокий под его голову мешок. А больше взять было не откуда и никого. Марфа решила обойти это, трактовка истории той тоже, была несколько разной, и это было не столь важно.

А он. Этот Рафаэль задохлый влюбленный придурок и яйцетряс, и мразь подзаборная, как Марфа его с прочими ругательствами называла, еще словом бабский угодник и паршивый молодой кабель, прихвостень Свободы и ублюдок. Она вообще та Марфа-Черная смерть его костерила и обзывала по всякому, как хотела, отборными своими полными ненависти к местным мужикам словами. В неприязни вообще к похотливым греховодникам мужикам. Рассказывая Фэне эту жуткую просто кошмарную историю той кровавой ночи, называла его, то бычара, то козел, то жеребец или кабель блудливый. То вообще называла мразью подколодной или тварью ползучей. Он, этот Рафаэль реально лез ко всем бабам в округе, пока не остановился окончательно на ней.

Рафаэль, слышал в свою сторону от нее эти ругательства, но был перед ней вообще как тряпка. Сходил по ней с ума, даже когда был в здравом уме, и ползая перед ней прямо на пороге на коленях. Свои затертые до дыр штаны он о тот порог вообще протер. Так и ходил последнее перед смертью время в рванине.

Он и понятия не имел, что у нее к нему ничего нет и близко любовного в отношениях. Это был его любовный фантазийный молодого пацана повернувшегося на любви, самообман, но до такой дури, какой даже Фэна еще в жизни не видела. Эта любовь между ним и Марфой, что-то было похожее на садизм и мазохизм. Складывалось из личных наблюдений самой рассказывающей нам эту историю бывшей ведьмы Фэны впечатление, что этот Рафаэль, вероятно, этого и хотел и это его еще сильнее заводило.

А Марфа-Черная смерть вообще, не скупилась на свое красноречие в этом рассказе, костеря этого сукиного сына. Да и по-другому, не разговаривала, когда касалось в группировки всех свободовских мужиков.

Толи Монолит, она говорила Фэне и, делая акцент на том, откуда она, эта религиозная фанатичка еврейка вышла. Вот мужики так были мужики. Любо дорого поглядеть. Здоровые как слоны и сильные как танки, а этот урод, дрищ, думающий только о любви с ней, просто ничтожество. Одно название мразь ползучая. Причем перед Марфой, исключительно, всегда на коленях, целующий, ее все время руки и объясняющийся ей в любви. Просто молодой придурок, весь в конец теперь вообще ушел. После выпитого того вина, которого она ему