Раб

понравятся.

— А я им?

Я обрадовался — есть шанс, что согласится.

— Тебя будут спрашивать, что произошло. Что ты расскажешь?

Об этом я уже думал. Ни к чему родителям знать о рабстве — я уже знал, что требований о выкупе никто не отправлял. Меня, скорее всего, считают погибшим.

— Скажу, что долго лечился, а когда оправился, снова подался в наемники. Охранял торговые караваны.

— И не писал им?

— Отправил два письма, ответа не дождался и решил, что они где-то затерялись. Вот и приехал сам их навестить, проведать.

— А я?

— А ты — мой наниматель, я в охране твоего обоза.

Он снова замолчал. Я знал, что он что-то обдумывает и не торопил.

— Ты... останешься со мной?

Я слышал, как рядом гулко забилось сердце, ускоряя ритм. Поднял лицо, нашел взглядом его глаза. Радужка почти не видна, хотя света достаточно — три свечи на столике рядом. Волнуется?

— Да. Если не прогонишь.

— Прогоню?!!

Он сжал меня до боли, отпустил, заглянул в лицо:

— Я не могу тебя прогнать. Я не могу без тебя жить.

Я замер. Он ни разу не сказал, что хочет, чтобы я остался с ним, не попросил. Он сильный. Просить должен я. И успокаивать тоже.

— Я останусь. И пойду за тобой, куда скажешь. И буду с тобой, пока ты этого хочешь.

Мы с ним гостили у моих родителей больше недели. На прощание я пообещал писать и приезжать, когда только смогу, и мы отправились в обратный путь. Домой.

В усадьбу мы вернулись почти через год после отъезда. Когда подъезжали, я понял, что скучал по этому месту. Хотя по чему было скучать? Здесь со мной произошло слишком много плохого, я испытал унижения и боль. И здесь я встретил его — моего хозяина. Хозяина моей судьбы, моей жизни.

На следующий день по возвращении я спустился к морю. Снег уже растаял, лед плавал в воде небольшими льдинками, исчезающими на глазах. Светило яркое солнце. Я сидел на берегу и смотрел на волны, медленно набегающие и отступающие назад. Никогда не устаю от этого зрелища, мне нравится неторопливость и неотвратимость движения воды. Наверное, это мой способ смириться, принять жизнь такой, как она есть, мой способ жить дальше.

Море отражало синеющее над головой небо без единого облачка. Здесь это редкость — обычно небо серое и хмурое, затянутое облаками, солнце выглядывает из прорех в них ненадолго и снова прячется. Я вспоминал.

Сначала услышал хруст камней под шагами, потом увидел тень. Он подошел и сел совсем рядом. Я привалился к его плечу, он обнял меня за талию, притянул поближе. Он рядом, он со мной, он мой. И будь, что будет.

Эйвинд.

Я всегда был очень любопытным. В детстве это сделало меня лучшим учеником нашего семейного учителя — я хотел научиться читать и освоил эту науку гораздо быстрее Ингвара, Вестара и Асгейра, хоть они и были старше и учиться, соответственно, начали раньше. В конечном итоге я остался единственным учеником — братьев гораздо больше интересовали воинские искусства.

Позже любопытство