Раб

не осмеливался высказывать хозяину какие-нибудь упреки. Постепенно я понял, почему. Благосостояние всей семьи во многом зависело от него. Его старший брат жил в унаследованном от отца поместье где-то на юге. Земля там была лучше, но поместье большой прибыли не давало. Остальным братьям предстояло определиться самим. Удача улыбнулась младшему — он успешно торговал, не боясь ввязываться в опасные авантюры. Одной из них было участие в том набеге, в котором я был захвачен. Добыча была большой, но вообще подобный способ заработка хозяина не привлекал — ему больше нравилась игра на рынке. В поисках выгоды он ходил с торговыми обозами далеко на юг и на восток. Он успешно торговал самым разным товаром, вкладывая прибыль в покупку земель. В результате каждый из средних братьев жил в собственной усадьбе, а сестры получили приданое и смогли найти обеспеченных мужей.

Теперь вся семья была озабочена счастьем младшенького. А я был, видимо, тому помехой.

Хозяин лежал в постели, подтянув меня к себе под бок. От него немного пахло вином.

— Зачем мне наследник? У меня куча племянников, я не хочу жениться. А они не хотят этого понимать. — Сегодня был большой разговор. Я не присутствовал, но понять, что ...речь шла о его женитьбе, не составило труда. Видимо, были и невесты на примете.

Мое мнение его не интересовало, просто пожаловаться на любимых родственников было больше некому. Я слушал. Он поглаживал меня по плечу, иногда наклонялся, чтобы поцеловать. Я отвечал на поцелуй и выслушивал новые жалобы на родню.

Я понимал, что братья и сестры правы — в его возрасте уже можно и нужно заводить семью, детей. Он и сам это понимал. И сопротивлялся. Не знаю, какое будущее представлял себе он, но мои собственные чувства приводили меня в недоумение. Я представил себе, что наши отношения закончатся — и... испугался. Как со мной могло случиться такое?! Он вправе решать мою судьбу, распоряжаться жизнью. Он может убить меня, покалечить, продать, да просто подарить кому-нибудь. У него будущее есть. У меня нет. Я раб, собственность. Я не должен испытывать человеческих чувств. Не должен...

Я мужчина. Несмотря ни на что, я мужчина и плакать не могу, не умею. Но боль от этого не исчезает.

Кажется, он что-то почувствовал. Наклонился ко мне, поцеловал. На этот раз поцелуй был долгим и нежным. Его руки ласкали меня, губы бродили по шее и груди. Поднял взгляд:

— Ты мой.

Конечно его. Я об этом помню.

Он повернул меня спиной к себе, погладил по боку, сжал ягодицу. Я привычно подался к нему задом, раздвинул ноги, впуская его в себя. Боли при первом соитии больше не было. Его движения доставляли удовольствие. Мне казалось, что он что-то задевает внутри, заставляя меня выгибаться и стонать от наслаждения. Его рука сжала мой член. Нескольких движений хватило для разрядки, мы кончили вместе. Он не торопился отпускать меня, продолжая ласкать шею, поглаживая мой опавший член и мошонку, не выходя из меня.