Раб

Я почувствовал, что его член снова начал наливаться силой. Он начал двигаться, сначала тихонько. Его толчки становились сильнее, я стал двигаться навстречу. Его новое извержение было не таким обильным, после него член сразу выскользнул из меня. Я ощущал стекающее на постель семя. Повернувшись к нему, я стал покрывать поцелуями его лицо в благодарность. Хозяин гладил меня по спине, прижимал к себе:

— Мой.

— Твой.

Мы уснули.

Остаток лета и начало осени хозяин провел в усадьбе. После сбора урожая мы снова отправились с обозом на ярмарку. Год был не очень обильным, цены были высокими, торговля шла успешно. Остановились мы в том же городском доме, и я с удовольствием вернулся к чтению. Прошедшей зимой хозяин учил меня рунам, мне не терпелось проверить, смогу ли я понимать написанное, хватит ли знаний. Занятие было увлекательное.

На этот раз домой мы возвращались без обоза, отрядом в двенадцать человек. Видимо кто-то посчитал, что вся выручка у нас будет с собой, в дне пути от усадьбы на нас напали. Засада была хорошо организована — нам перекрыли путь в обе стороны, нападавших было больше двух десятков и все верхами. Нам пришлось принять бой. К сожалению, трое охранников погибли сразу, от стрел.

Трудно описать бой. Мне казалось, что он длился бесконечно долго. Рука устала размахивать мечом, лошадь подо мной была ранена в бок стрелой и истекала кровью. Один противник сменял другого, и некогда было осмотреться. Лошадь рухнула, едва не придавив мне ногу. Я с трудом встал и оглянулся вокруг. Прямо на меня с поднятым мечом надвигался всадник. Он был ранен, но лошадь давала ему явное преимущество. Я увернулся от удара и, когда он мчался мимо, с силой дернул его за ногу. Получилось — он рухнул на землю, а лошадь без всадника почти сразу встала. Я добил упавшего и подошел к лошади. Она спокойно позволила взобраться на нее, не обращая особого внимания на крики вокруг и брызги крови, летящие от сражающихся людей.

Это сражение мы выиграли, противник бежал. Но цена была ужасной — нас осталось пятеро, все ранены. Хозяин получил удар по голове. Он потерял шапку и волосы на голове у него были красными, кровь размазана по лицу — наверное, вытирал, когда заливала глаза. Я обмотал ему голову разодранной нижней рубахой — ничего более подходящего не нашел. Его пришлось привязать к седлу, сам он удержаться не мог. Я взял повод его лошади. Сам я отделался легко, стрела попала в ногу, в мякоть, пробила насквозь. Я вытащил ее, обломав наконечник и с трудом удержавшись в сознании от боли, потом перевязал. Остальные тоже перевязывали раны, кто как мог. Трупы пришлось оставить — на похороны ни у кого не было сил.

Оказалось, что вести отряд предстоит мне, я лучше всех знал дорогу. Решил не останавливаться, гнать изо всех сил. К ночи мы были в усадьбе, и можно было больше не беспокоиться о раненых.

Мне опять не повезло —