друга, вся это ватага улетучивается довольно быстро, и через каких-то пятнадцать минут на корабле практически никого не остаётся — те, кто летит дальше, всё равно высаживаются, чтобы провести вечер на легендарной планете. Теперь можно вздохнуть спокойнее.
Надо прибрать освободившиеся каюты, вымыть полы, сменить постель, но всё это может немножко подождать.
— Девчёнки, ну что, кто спускается первым — мы с Сарой, или Зоя и Триша? — спрашивает Рита, когда мы садимся выпить кофе на кожаных диванчиках в холле.
— Бросим монетку?
Я достаю завалявшийся в кармане проционский доллар и подбрасываю.
— Решка, — говорит Рита.
Я открываю монетку, и мы с минуту на неё смотрим.
— Да... — говорю я, — Плохая была идея. Кто знает, где тут решка?
— Пускай вот эта лохматая гусеница будет решкой.
— Да, давайте так. Зоя, бросай ещё раз.
Я снова подбрасываю монетку.
— Решка!
— Угадала, — говорю я, глядя на монету.
— Так. И что это значит?
Мы замолкаем с недоумением глядя на монету, а в следующее мгновение прыскаем со смеху.
С горем пополам, наконец, решено, что первыми на планету отправляемся мы с Тришей. Меня это обрадовало, потому что после того, как мы вернёмся, у нас ещё будет шесть относительно спокойных часов, чтобы прийти в себя после Залона. Нет, не то чтобы я планировала что-то запретное, но всякое в жизни может приключиться.
Итак, Залон, жди нас. Мы идем!