Зоя Хилл спасает галактику. Глава 1: Похмелье

туманности, пылевые облака и скопления ионизированных газов, из-за которых небо подсвечивается всевозможными оттенками. Оно, небо, бесконечно спокойно — ни одна звезда не мигнёт, ни одно облако не изменит своей формы и цвета. Вот она — вечность, за окном корабля. Ты и твоя жестяная банка — маленькие крупинки в бескрайнем космосе, твоё существование бессмысленно и нелепо, оно растворится, пропадёт, исчезнет в этой вечности, как песчинка в океане, и ничто никогда больше не укажет на то, что ты когда-то существовал.

Корабль делает манёвр, свернув немного вправо, и в иллюминаторе появляется Сириус — двойная звезда. Вокруг огромного яркого солнца белого цвета вращается совсем крохотный белый карлик, светящий холодным бело-голубым цветом. Затемнённое стекло иллюминатора поглощает большую часть света Сириуса, давая возможность смотреть на звезду прямо, без защиты глаз. Коренные залонцы называют два своих солнца Тоураг, а себя Тоури — детьми небесных светил. На общегалактическом языке Сириус называется именно так.

Наконец мы выходим на орбиту Саулуса. Я выглядываю в окно на грязно-жёлтую планету с пыльной атмосферой и вспоминаю её местных жителей. Бедные люди, как им не повезло со средой обитания. Кто знает, быть может в лучших условиях они бы развились и достигли нашего уровня. Может смогли бы тогда сами путешествовать по космосу, вступить в Галактическое Содружество и сделать свою планету галактическим мегаполисом, как это сделали залонцы двести лет назад, и как это сейчас делаем мы. Я поспешно отворачиваюсь и отхожу от окна.

На Саулусе всё как всегда быстро. Забрав какой-то хлам и нескольких пассажиров третьего класса, мы уходим с орбиты. Ещё несколько часов полёта — и в иллюминаторах, расположенных с носовой части корабля, показывается красавец-Залон. Вид его очень уж знакомый: жёлто-зелёные участки суши чередуются с тёмно-синими водоёмами, белые облака парят над поверхностью планеты, а полюс покрыт ледником. Всё до боли напоминает Землю, только вот суша имеет более красноватый оттенок, да и форма материков другая.

Моя смена начинается как раз тогда, когда мы прилетаем на Залон. Обидно, по похоже, что в этот раз я не смогу спуститься вниз — бортпроводники обязаны оставаться на корабле, чтобы было кому помогать пассажирам, которые остались на борту, показывать корабль и их каюты только что поднявшимся с поверхности, а в случае чрезвычайной ситуации принять экстренные меры.

На коммуникаторе загорается надпись «Капитанская каюта, сейчас». Неужели что-то случилось? Я отрываюсь от окна и спешу в каюту Дэна. Там уже собрались все бортпроводники из моей смены: четверо девушек из отсека первого класса, четверо, включая меня, из второго, и двое — из третьего. Посреди комнаты стоит мольберт с листом бумаги, на которыми акварелью очень сносно нарисован космический пейзаж — Дэн в свободное время увлекается живописью. Сам капитан полулежит на своей кровати с прикрытыми глазами, а девушки выстроились вокруг него. Со стены на нас безмолвно взирает голова ящерицы.

— А, вот и Зоя, — произносит он, не глядя на меня.

— Что с тобой, Дэн? — спрашиваю я и пытаюсь по лицам собравшихся определить,