Три карты (фантасмагория)

голубой красками — с ног до головы, с платьем, ногами, ушами и волосами, густо-густо, так, что краска текла по ней цветными ручьями, капая на пол. Потом ее привязали к точпану, сняли с нее туфли, обнажив маленькие ступни, запачканные краской, и девица с гестаповским лицом стала щекотать ей пятки. Разноцветная Лола зашлась в нечеловеческом вое, и топчан уехал с ...ней и с ее садисткой прочь с арены.

Лизе было весело и жутко. Ведущий сам выбирал следующего игрока, и Лиза обмирала всякий раз, когда тот тянул — «а тепееерррь...»

— А тепееерррь... мы пррриглашаааем... — он вдруг подошел к Лизе, — приглашаем очаровательную леди...

Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди.

— ... Приглашаем очаровательную... Как ваше имя, крошка?

— Лиза...

— ... очаровательную Лизу бросить вызов Фортуне! Встречаем!

Зал грянул послушной овацией, и Лиза раскланялась, как дурочка.

— Итак, прекраснейшая Лиза ставит себя на кон, и это — поступок величайшей смелости, — кричал ведущий, повторяя эту фразу в четвертый раз. — Поддержим юную, прекрасную Лизу!... Итак... внимааание... Гейм!

Лиза приложила карту, куда ей показали, та мигнула красным, и колеса завертелись. И в Лизе тоже вертелись холодные цветные колеса, или волчки, или черт знает что еще.

Что с ней сделают? Выкрасят ей волосы в фиолетовый? Отшлепают? Обмажут краской, как забор? Защекочут? Дадут чемодан с миллионами?

Колеса постепенно останавливались, и с ними останавливалось сердце Лизы. Еще, еще... и еще...

Стоп.

Не веря своим глазам, Лиза читала:

CHAINED

NAKED

FUCKED

Ум отказывался принимать это.

— Оооо! — причитал ведущий. — Аааа! Какой проигрыш! Прекраснейшая Лиза проиграла! Проиграла! ПРОИГРАЛА!..

Не успела она опомниться, как на руках и ногах у нее защелкнулись наручники, привязанные к длинным канатам. Они тут же натянулись, и Лиза, взвизгнув, повисла в воздухе, как живой гамак.

Это не было больно: наручники были широкие, с мягкими прокладками, и не впивались в кожу. Просто это было невыносимо страшно, потому что Лиза оказалась совсем-совсем беспомощной.

— Фортуна отвернулась от нее, дамы и господа! Это юное тело сейчас обнажится перед нами, и мы воочию увидим все его прелести — нежные соски, матовые бедра, розовый бутончик, подернутый влагой возбуждения... То, что было скрыто под бельем, откроется для вас, господа и дамы!... Бедная Лиза будет изнывать от стыда, будет корчиться под нашими взглядами, ибо она ПРОИГРАЛА!..

К Лизе подошел мужчина с большим ножом.

Горло само собой разодралось в крике... Ей тут же залепили рот липучкой, и Лиза мычала, глядя, как палач (так она думала про него) хватает ее за край платья и заносит над ней нож.

Тот, однако, не стал резать Лизу, а с треском распорол ей платье, а затем и лифчик, и трусы, и чулки, и украшения, вскрыв ее, как орех. Через секунду на ней остались только туфли и ошметки чулок под ними.

Зал неистовствовал так, что, казалось, обвалится потолок.

— Итак, мы видим это нежное, юное, чувственное, беспомощное тело... Для чего оно, дамы и господа? Для чего такое тело, как не для ЛЮБВИ?..

К Лизе подошли трое в масках. Они были одеты