Жил-был художник один... Часть 2

До самого окончания зимы Сережа с непонятным для самого себя трепетом ожидал чего-то особенного при каждой редкой встрече с Альбиной, будь то в присутствии её мужа или просто в компании общих друзей-приятелей за «дворянским» столом в студии-мастерской. Но — абсолютно ничего не происходило. Супруга школьного приятеля иной раз игриво подмигивала случайному любовнику, иногда просто игнорировала его, как пустое место, бывало, что и заговаривала первой, напоминая при этом почему-то не про случившееся между ними совокупление, а про подглядывание Сергея за супружескими интимными играми.

В таких странных встречах и разговорах ни о чем прошла осень и зима. А в апреле, когда погода позволила девчонкам оголить стройные ножки по самое не балуйся, как-то совсем неожиданно для Сережи у Альбины вырос животик. Оказалось, что молодая женщина уже на пятом месяце беременности. От такой новости её случайный партнер трижды сплюнул через левое плечо и перекрестился, хоть по общепринятой традиции в Бога не верил. Но тут повод был весомым — залетела Алька явно не от него. Скорее всего от мужа. Потому как ни о каких шалостях на стороне никто из их общей компании не только не знал, но даже и сплетен не распускал, значит, правильным поведением молодая жена просто не давала повода позлословить в свой адрес.

Теперь стало понятно, почему Алька в последние месяцы зимы за общим столом, как успел невольно заметить Сережа, ограничивалась стаканом сухого рислинга или «Бычьей Крови». И курить перестала совсем. А вот в марте и начале апреля случайный любовник просто её не видел. Все-таки у каждого своя жизнь, и он не был завсегдатаем импровизированного клуба в помещении студии-мастерской на Пятницкой.

Поздним субботним утром Сережа не ожидал никаких сюрпризов, а тихо-мирно валялся в постели, радуясь, что его родители и сестра давным-давно упилили на дачу, наконец-то, отвязавшись от него. Добровольные сельскохозяйственные работы студент воспринимал, как наказание, а не удовольствие. Теперь со спокойной совестью можно было прогулять нудные — ни уму, ни сердцу — лекции по научному коммунизму, не подвергаясь домашним репрессиям за халатное отношение к учебе.

Но отдохнуть от всей души в горизонтальном положении ему помешал телефонный звонок. Кто-то очень настырно не опускал с той стороны трубку минут, наверное, десять, вынудив Сережу подняться и прошаркать тапочками в коридор, к аппарату.

— Ну, — недовольно буркнул он в трубку.

— Проснулся? — поинтересовался ехидный хорошо знакомый голосок. — А я твой телефон еле-еле у Леньки в записных книжках нашла. И ведь главное, записан ты не по фамилии, не по имени даже, а по классу, в котором вы учились.

— Случилось чего? — отдавая дань вежливости, полюбопытствовал студент.

Просто так она бы не позвонила. Она, в общем-то, никогда ему не звонила, да и сам Ленька последнее время своим вниманием приятеля школьных лет не баловал. Виделись раз-два в месяц в мастерской, а чаще — случайно сталкиваясь возле дома, пили вместе с компанией многочисленных друзей-приятелей вино и — все, пожалуй.

— А должно было? — ответила вопросом на