Жил-был художник один... Часть 2

вопрос молодая женщина. — Хотя, нет, может случиться, если ты сейчас к нам домой зайдешь. Или не зайдешь. Тогда не случиться.

— А Леня где? — на всякий случай спросил Сережа, чуть напрягшись от неожиданного малопонятного предложения.

— Где ему быть? — засмеялась Алька. — В комнате валяется, в кровати.

— А надолго к вам?

— У тебя личные дела срочные есть? — удивилась и даже, кажется, разозлилась женщина. — Тогда ими занимайся, а нам не мешай.

О резкой и внезапной перемене настроения беременных студент только слышал краем уха. Среди круга его знакомых и женатых-то ребят было по пальцам одной руки посчитать, а уж отцов и вовсе не было. Но про Альбину он почему-то сразу подумал: «Непраздные капризы...» Откуда он выкопал интересное старинное словцо и почему именно сейчас его вспомнил, Сережа сразу не сообразил, а потом уже не стал задумываться.

— Просто так спросил, дел особых нет, ты же меня только-только разбудила, — решил не поддаваться на глупые женские провокации студент.

— Тогда одевайся и дуй быстрее, — снова пришла в хорошее расположение духа Алька. — Даже не завтракай, я тебя, захочешь, здесь накормлю.

— Ладно, — буркнул Сережа и первым повесил трубку.

Его приятель Леня жил на противоположном конце десятиподъездного дома. Потому молниеносно, как, похоже, желала приглашающая сторона, добраться у студента не получилось. К тому же пришлось еще предварительно и умываться, и бриться. И всю дорогу до квартиры художника Сережку мучила мысль, что же такое могло случиться, если его приглашают, пока Леня спит? В резко возникшую у беременной Альбины потребность потрахаться не верилось. Тогда, осенью, художник все-таки был далеко, да и бросил её в самый разгар возбуждения. А что теперь?

На мелодичный громкий звонок двери Сереже открыла сама Алька, укутанная в просторный байковый халат странной коричневато-зеленой расцветки.

— Ну, наконец-то!

Говорят, беременность украшает женщин. Наверное. Но не всех. К примеру, Альбина выглядела опухшей и не проспавшейся после недельного загула. Со смачными мешками и синевой под щелочками глаз. Под домашним несвежим халатом, будто сама собой шевелилась большая расплывшаяся грудь, явно не стесненная нижним бельем.

— Ты погляди на это!

Молодая женщина цепко схватила за руку гостя и, не церемонясь, потащила его, не дав даже снять ботинки, в комнату, где поверх пестрого покрывала, отвернувшись лицом к стене и не подавая признаков жизни лежал по домашнему одетый в старые штаны и заношенную рубашку художник Леня, её муж. В воздухе сладко пахло привычно знакомым ароматом выкуренной анаши и еще чем-то неизвестным. Наркотиками, даже легкими, Сережа не увлекался в пику друзьям художника. Мол, вы такие, а я — наоборот. На самом деле парень до дрожи в коленках боялся увлечься и рухнуть в черную беспросветную бездну наркомании. Но при этом отношение к спиртному у него было абсолютно лояльное.

— А он живой? — осторожно спросил студент, как-то опасаясь подходить близко к семейному ложу.

— Да что с ним случиться, — пренебрежительно махнула рукой Алька. — Обкурился своей дурью, а потом лакирнул опием. Ему кто-то сырец