Жил-был художник один... Часть 2

утра пораньше...»

— Короче, мне нужно сегодня быть бритой, — твердо, как отрезала, заявила Альбина, будто кулачком по столу стукнула. — И ты мне поможешь. Больше, понимаешь, некому. Вот.

И, запахнув халат, ласково погладила Сережу по плечу.

— А потом я тебе дам, хочешь? У тебя же не было с беременными, и когда еще будет — неизвестно.

Не только с беременными, за последние две недели у студента не было совсем ни с кем. Так коварно карты легли, что пришлось все это время обходиться собственными руками. И самое подлое — никакого прояснения на интимном горизонте в ближайшее время не наблюдалось. Молодая женщина это, похоже, почувствовала, как чувствует хищник страх жертвы, и теперь Сережа оказался полностью в её власти.

— Пошли в ванную, — сказала Альбина, на ходу сбрасывая на соседнее кресло халат.

Не найдя никаких слов для ответа, гость тупо, как сомнамбула, последовал за хозяйкой, любуясь, казалось, уже забытыми голыми лопатками, слегка занавешенными густыми каштановыми волосами, опускающими почти до поясницы, сильно растолстевшей, раздавшейся задницей и показавшимися в этот миг короткими и толстыми ногами.

В ванной комнате женщина деловито отодвинула в сторону шуршащую полиэтиленовую занавеску, уселась на лежащую поперек ванны белую толстую доску, с кряхтением подтянула туда же одну ногу, выставляя на показ интимные прелести, и сказала:

— Ты бы хоть рубашку снял, Сережа. Замажешься тут или промочишь...

Оставшись по просьбе хозяйки с голым торсом, студент привычно и быстро, используя, похоже, мужнин помазок, взбил в мыльнице пену, покрыл ею лобок и промежность Альбины и спросил:

— А бритва?

— А возьми белую, — хихикнула женщина, внимательно наблюдавшая за манипуляциями Сергея. — Это ленькина, пусть впредь подумает, когда не надо обкуриваться...

Лезвие в станке, похоже, было новым, острым, и гость довольно быстро обработал лобок Альки, но потом началось мучение. Приходилось оттягивать половые губки, чтобы начисто выбрить пространство вокруг них. И при этом сама хозяйка то и дело вмешивалась, энергично, напоказ, теребя набухший от возбуждения клитор. Похоже, потрахаться ей было уже совсем невтерпеж.

Но как бы то ни было, мучения благополучно завершились без малейших порезов и прочих неприятных травм. Сережа бережно обмыл промежность Альбины теплой водой и насухо промокнул его полотенцем. Как ядовито заметила хозяйка, тем самым, которым Леня вытирает лицо. Еще одно тайное унижение для бестолкового и беспечного мужа.

— Ты такой умница, Сережа, — льстиво похвалила студента беременная женщина, осторожно слезая на пол и в тесноте невольно, как показалось, прижимаясь к гостю животом. — А хочешь... Хочешь не просто потрахаться?

Она сильно помяла через брюки его напряженный, готовый к действию член. И Сережа понял, что ему хотят предложить что-то развратное, сногсшибательное, о чем он, может быть, будет вспоминать всю жизнь.

— Хочешь посмотреть, как меня ебут? — почти промурлыкала ему на ухо Альбина. — Как тогда, осенью, в подвале? Только в открытую? Без занавесочки...

Студент застыл памятником самому себе, беззвучно открывая рот. Он не мог найти слов в ответ. В эту секунду ему показалось, как безумно холодное предвкушение с мятным