Жил-был художник один... Часть 2

со Средней Азии подогнал. Знала бы, поубивала таких друзей своей рукой!

— И что теперь?

— Теперь будет до завтрашнего утра лежать, как труп, и ни на что не реагировать, — жестко резанула матку-правду обиженная женщина. — Как всегда, ему теперь на всех насрать...

— А родители-то где? — удивился Сережа, помня еще со школы, что в присутствии отца и матери Леня не смел в доме даже пива выпить.

— Уехали, еще вчера вечером уехали к моим, — огорченно сообщила Альбина. — Сегодня вместе на дачу собирались, уж не знаю, на чью. А Ленька — прямо спросонок за косячок схватился, ну, и усугубил потом. Вот. Давай, пошли!

Она снова рванула за собой гостя, выталкивая его теперь в зал, центральную комнату квартиры. Здесь все оставалось по-прежнему, хотя Сережа и не был в гостях у приятеля едва ли не с окончания школы. Но — все тот же чешский, постаревший немного гарнитур-стенка, мягкие, но неудобные кресла вокруг журнального столика, а ближе к окну, занавешенному тюлем и светло-желтыми гардинами, располагался широкий обеденный стол с комплектом задвинутых под него стульев.

— Садись, — толкнула гостя в кресло Алька.

И тут же извлекла из стенного бара бутылку какого-то явно иностранного вина и пару хрустальных стаканов. Полынно-сладкий запах хорошего импортного вермута, казалось, окутал комнату, едва хозяйка свинтила пробку. Женщина налила полный стакан Сереже и совсем на донышко себе и пояснила:

— Ты пей, а я только нюхать буду. Понимаешь, нельзя алкоголь, чтобы ребенку не навредить, а запах... я от него тащусь. Да и нравится мне последние месяцы смотреть, как другие пьют. Это бзик, да?

— Не знаю, — пожал плечами гость и медленно мелкими глоточками выцедил предложенное вино.

Альбина поднесла свой стакан к носу и, зажмурившись, с тоской на лице вдохнула аромат вермута. Через пяток минут напряженного для гостя молчания она вновь наполнила стакан Сережи, но сразу выпить не дала.

— Послушай, тебя сейчас маленько торкнуло, проще будет, — невнятно попробовала объяснить беременная женщина. — Короче, мне нужно, чтобы ты меня побрил.

— Чего сделал? — оторопел гость.

— Ох!

Алька поднялась, выставив ногу на низкий подлокотник кресла, и задрала полы халата, подоткнув их за поясок. Сережа увидел неожиданно мясистые приоткрытые половые губы, так не похожие на тот памятный ему аккуратный пухленький «пирожок», в который он когда-то давно засовывал член, и заросший недельной, наверное, щетиной выпуклый лобок, над которым нависал уже приличных размеров животик.

— Понял, где побрить? — с легкой издевкой переспросила женщина. — Видишь, сверху-то я сама могу, а как внизу, ближе к заднице, уже живот мешает.

И она спокойно, как на приеме у врача, сомкнула двумя пальцами и потянула вверх губки. Там, вокруг и под ними, тоже наличествовала щетинка.

«Бля, а Леня что же? — чуть не спросил глупость гость и тут же подумал: — А почему я? У нее что же, и правда больше мужиков не было, кроме меня и мужа? И что это за бабья дурь — там брить? Да еще именно сейчас? В субботу с