Любовь и море

стола пустую бутылку из-под шампанского.

— Выбираем крутящего. Считаю до трех. При счете три каждый выбрасывает энное количество пальцев. Счет начинаем с меня, так как у меня бутылка. На ком закончится счет, тот и крутит.

Сказано, сделано. Крутить бутылку выпало Жакову.

— Значит, я выбираю партнершу или партнера, остальная пара соединяется автоматически, не так ли?

— Так! Крути!...

Жаков крутанул, и бутылка выбрала Люси.

— А я что говорил?! — воскликнул Володька, — против судьбы, братцы, не попрешь.

— Но ты же атеист и в судьбу не веришь, — усмехнулся Жаков.

— Эх! Молодо — зелено. У нас же, как в любом демократическом обществе, жизнь построена на двойных стандартах: что положено Богу, то не положено быку. Или говорить нашим флотским языком мы живем по хорошим флотским традициям, когда сын офицера становится офицером, а сын адмирала — адмиралом...

— Ладно. Хватит языками чесать. Пора приступить к исполнению желания Фортуны. Саша, сегодня я твоя, — Люси взяла под руку Александра и повела его в спальню. Володька глянул на Наталью, и они оба рассмеялись, что так ловко подыграла Фортуна давно задуманной ими игре.

— Нам тут делать больше нечего. Пошли к тебе, — сказал Володька, взяв за руку Натали.

Наташа много читала и слышала от подруг о несовместимости членов. Но то, что произошло у них ночью с Владимиром, превзошло все ее даже самые смелые надежды и ожидания. Его член оказался именно тем предметом, который ей был нужен. Иными словами калибры совпали с поразительной точностью. Такого сладостного секса у нее с Александром никогда не было. Тот со своим крестьянским умом не понимал, что не каждой женщине нужен грубый секс, а есть и такие самцы, которые умеют талантливо растягивать процесс во времени, постепенно доводя партнершу до желанного оргазма. Ведь Сашка никогда не целовал ее «Там», говоря:

— Что? Только этого еще мне не хватало!

— Тогда давай я развлеку твоего «Героя». Хочешь? — нежно массажировала она его орган.

— Слушай. Чего растягивать резину. Хочешь — давай, а то спать пора, — налегал он на нее и с силой засаживал свой «Болт», словно мстил за вынужденную женитьбу на адмиральской дочке.

Она извивалась, под ним, оргазмы сыпались, как из рога изобилия, а он все шуровал там своим «Дышлом», словно пытался этими быстрыми бесконечными движениями еще больше распалить этот костер любви, хотя там уже бушевал пожар страсти и нарастающей боли. Все заканчивалось именно тогда, когда он бурно сливал из своего «Шланга» и она еле выползала из-под него и, шатаясь, брела в ванную комнату, где зализывала свои «раны» чуть ли не до утра. Нет. Он не знал любви в сексе. Он признавал только грубый секс на грани изнасилования...Короче, утром «Великие грешники», протрезвев, едва смотрели друг на друга.

— Да! Повеселились, — озабочено почесывал Жаков будущую плешь на голове.

— М... Да... Что-то у нас не так красиво это получилось, — согласно кивнул Владимир.

— Что вы! Мальчики! Все было, как в сказке! Полный О, Кей! Не так ли, Натали? —