Любовь и море

Куда только не уводил свой эсминец капитан третьего ранга Жаков, уклоняясь от встречи с тайфуном, однако коварная «Джильда» все же настигла его.

— Лево! Лево пять! Прямо не ходить! Правым бортом волну брать! Так держать! — отдавал он команды рулевому, пытаясь держать форштевень корабля не прямо на волну, а взбираться на нее слегка наискосок так, чтобы нос и корма эсминца сразу не оказались одновременно на гребне двух волн или центр по килю не очутился одним на вершине одной из этих свирепых громадин. Опытные мореходы знают, что в таких случаях корабль может переломиться напополам, а там...

Рулевой, уже побывавший в штормовых переделках контрактник, на сей раз не верил своим глазам, видя, как на корабль надвигается очередной пенящийся вал величиной с трехэтажный дом. Удары его были настолько сильны, что ему казалось, будто это не море бьет в борт корабля, а великан колотит гигантским молотом. Он с трудом сдерживал рулевое колесо, пытающееся все время вырваться из его рук, и с опаской поглядывал сначала на набегающую волну, а потом на невозмутимо курящего свою почерневшую от времени трубку «Батю».

— Лево! Лево держать! — продолжал командовать тот, делая вид, что ничего особенного не происходит.

«Ну, если «Батя» курит, значит все О, Кей!» — с облегчением вздыхал рулевой, продолжая удерживать корабль правой «скулой» к волне.

— Ну, как тут у вас? Можно посмотреть? — раздался позади них задорный голосок поднявшегося на ходовой мостик заместителя командира корабля по воспитательной работе никогда не унывающего капитан-лейтенанта Прошина.

— Вахтенный офицер. Принять командование! — приказал командир и повернулся к заму.

— Смотри, коль пришел... — ответил он.

— Послушай, командир, — зам взял его под руку и отвел на край мостика, — люди уже на пределе. Почти все укачались... На вахте в машине первая смена за вторую уже сутки парится...

— Пусть парится, коль жизнь дорога. «Джильда» пока только краем нас задевает. Видишь волну? Она едва на восемь балов тянет. Так что «Ягодки» нас ждут впереди...

— И что же делать?! — лицо зама побелело.

— Иди вниз и скажи всем, что если потеряем ход, то нам амба. Главное сейчас — машина.

— Ну, а вы — то как?

— Разберемся. Посмотри на рулевого. Парень — орел. У такого молодца никакое море штурвал из рук не вырвет. Иди...

Зам покинул мостик, и тут же раздался голос вахтенного офицера:

— Товарищ командир. Видимость улучшилась, и волна стала меньше. Шторм пошел на убыль, — радостно доложил тот.

«Эх! Молодо — зелено! Мы только приближаемся к «глазу» тайфуна, а он решил, что уже и шторму конец», — подумал Жаков и приказал:

— Держать! Держать правой «скулой» на волну!..

Командир отошел и сел в кресло. Закрыл глаза впервые за последние сорок шесть часов. Он знал, что сейчас корабль в центре тайфуна, шторм почти стихнет, выйдет солнце и всех обласкает. Но это будет не долго, затем начнется все сначала, пока они не выберутся окончательно из цепких лап этой свирепой «Джильды». И тут ему почудилось, как чья-то нежная, ласковая